Третья смена

Ника сидела на песке у светящейся реки, уткнувшись носом в колени. До боли знакомая рука легла ей на макушку и легонько потрепала по волосам. Брат сидел рядом.

– Ты всё-таки приехал! – Ника кинулась брату на шею. – Я знала, что мама врёт! Она сказала, что ты…

– Она не врёт, Никуль. И головой… – Ник ткнул её пальцем в лоб. – Ты это понимаешь. А вот сердцем принять не можешь. – Брат коснулся кулончика у неё на шее. – Пора меня отпустить, малыш.

Ника замотала головой.

– Прости меня! – всхлипнула она. – Если бы меня тогда не было, ты бы…

– Я тебя не виню. – Ник встал, отряхнул джинсы от песка и пошёл к воде. – И никогда не винил. Просто так получилось. Перестань себя грызть и живи счастливо.

Ника схватила брата за руку, стараясь удержать от шага в воду. Она знала, что если отпустит сейчас, то больше никогда его не увидит. Даже во сне.

– Куликова, отойди от воды! – Катька выбежала на край обрыва, но размокшая от дождя земля обрушилась и она с диким криком полетела вниз. Чудом ухватилась за оголившиеся скользкие корни, повисла в метре над смертоносным туманом, дрыгая ногами.

– Ника, помоги! – звала подруга. – Дай руку!

Ника застыла в нерешительности. Она держала брата за руку, а тот ласково смотрел на неё. Ласково и печально.

– Отпусти, малыш. Меня ты не удержишь. А вот своей подруге можешь помочь. Вытащи её. Пожалуйста.

– Скажи, – шепнула Ника, – ты ведь тогда не специально? Ты же просто ошибся, правда?

– Правда. – Он устало улыбнулся. – Беги, Никуль. Не теряй времени.

В душе у Ники бушевала буря, не хуже недавнего шторма. Как могла она просто взять и позволить брату шагнуть в смертоносную воду, раствориться, исчезнуть навсегда? Как сможет она жить без него? Даже если он сам этого хочет и просит его отпустить. Это нечестно!

Но и висящая над пропастью Катька без её помощи не справится. Сможет ли она себя простить, если позволит подруге упасть? Конечно, нет. А значит, придётся выбрать, кого спасать.

Ника вздохнула, отпустила руку брата и рванула по склону, стараясь не оглядываться на уходящего в туман Никиту. Плюхнулась на живот, ухватила Катьку за протянутую руку, потянула. Цепочка на шее зацепилась за торчащий из земли корень, порвалась и подаренный Ником кулон полетел вниз. Она поймала его, крепко сжала в кулаке.

– Не получается! – кряхтела Катька. – Дай вторую руку!

Ника бросила последний взгляд на силуэт брата, махнувшего ей на прощание, и разжала пальцы. Драгоценное украшение кануло в тумане, рассыпаясь сотнями серебряных светлячков, а Ника схватила Катьку обеими руками и дёрнула изо всех сил. Они кубарем откатились от края обрыва.

– Спасибо, что спасла! – шепнула Катька. Они сидели на земле под толстым дубом. – Расскажешь теперь?

– Это мой брат. – Ника протянула Катьке смартфон с открытой фотографией. – Сняла втихаря. Его последняя фотка.

Парень на фотографии, сидевший на диване с учебником в руках, выглядел старше своих лет. Может, из-за спортивной фигуры, а может, из-за жёсткой складки между бровями. И вполне мог считаться привлекательным. Если не замечать жутковатые шрамы, словно от ожогов, на правой стороне лица и правой руке, нехватку на той же руке полутора пальцев (мизинца и двух фаланг безымянного) и стоящие у дивана костыли.

– Что случилось? – голос у Катьки дрогнул.

– Мы возвращались из школы. Переходили дорогу по переходу, на зелёный. Водитель засмотрелся в телефон и не успел до конца затормозить на повороте. Ник отшвырнул меня на тротуар, а сам угодил под колёса. Его протащило по асфальту, содрало кожу почти до костей, колесом раздробило пальцы на руке. Отбитые почки, четыре сломанных ребра, сложные переломы обеих ног, крестец в крошево.

Полгода в больнице. Восемь операций. Куча лекарств и запретов. С мечтой о космосе можно было попрощаться. Он ведь серьёзно хотел стать космонавтом, с детства к этому готовился, в лётное собирался поступать после школы. А я отделалась разбитой коленкой. – Ника шмыгнула носом. – Но брат не сдался. Как проклятый пахал на ЛФК, всё время мотался на какие-то процедуры, уколы, капельницы. Горстями жрал лекарства. И через полгода после выписки встал на ноги. Пусть и с костылями.

Врачи охреневали от такой скорости восстановления. Они и не надеялись, что он вообще сможет ходить. Говорили, что у него невероятная сила воли. И что для организма это дикий стресс. Ник их не слушал. Вернулся на плавание, как только разрешили, нагнал школьную программу, сдал ОГЭ, перешёл в десятый. На домашнем обучении, правда – долго стоять и ходить ему было тяжело. Стал подбирать себе новую профессию. На шее у родителей сидеть не собирался.

А в этом феврале… – голос Ники задрожал. – Передоз обезбола. Непонятно только специально или случайно. Может, просто дозу не рассчитал. Мама прибежала на шум и нашла его на полу с таблетками в руках. Увезли в больницу, почти сутки держали в реанимации. Нас к нему не пустили, заставили ждать в коридоре. Мы даже не смогли попрощаться. Сердце не выдержало. – Ника уткнулась лбом в коленки и разрыдалась совсем по-детски, громко и отчаянно.