Третья стихия

— Какого черта, Сандрелли! Ты испортил мне все платье! — закричала Герда, гневно озираясь. Павильон казался пустым: кроме звезды и ее спутников, на освещенном юпитерами пространстве не видно было ни одного человека. Роза молчала, делая попытки отжать свой подол: она, конечно, рассчитывала на представление, но не предполагала такого бурного его начала, к тому же вовсе не планировала принимать в нем участия.

— Зачем тебе платье, Герда? — раздалось в ответ из динамика, расположенного над бассейном. — У нас ведь на сегодня намечена сцена с осьминогом, если я не ошибаюсь? Давай раздевайся и ныряй! Осьминога я тебе обеспечу!

— Да ты… Ты…

«Подмоченную» звезду слегка переклинило от ярости, так что она не смогла даже продолжить фразы, а вместо этого развернулась и быстрыми решительными шагами устремилась к выходу.

— Герда, погоди! — воззвал Юдкофф, кидаясь за ней следом и уговаривая уже на ходу: — Ну перестань, не кипятись, ты же его знаешь…

В это время дверь павильона упала с издевательским лязгом прямо перед носом у разгневанной звезды. Она, естественно, вынуждена была остановиться, обернулась и крикнула невидимому насмешнику:

— С меня достаточно, Сандрелли! Полезай сам к своему осьминогу в задницу! И можешь отправить туда прямо сейчас весь свой отснятый материал!

Павильон молчал. Похоже, что его незримый хозяин всерьез обдумывал последнее предложение своей главной героини. Как вдруг неподалеку от нее шагнул из темноты невысокий мужчина лет тридцати с серьезным внимательным лицом и длинным белым шрамом над левой бровью. Даже если у кого-то возникли бы сомнения относительно его персоны, то эта отметина, о которой в кинематографическом мире ходили самые невероятные и фантастические слухи, безошибочно его рекомендовала.

— Прошу вас, не сердитесь на Пьетро, — произнес Иван Волкофф со спокойной уверенностью человека, не нуждающегося в представлении. — Просто я хотел на вас посмотреть.

Гер да слегка растерялась, не сразу, видимо, сообразив, как ей теперь себя вести: смена в мгновение ока гнева на милость могла уронить ее в глазах Волкоффа. Но, сказав последние слова, он протянул ей руку, и Герда, слегка пожав плечами, протянула ему в ответ свою — так, мол, и быть, прощаю, раз уж вы за него так просите. Он проводил ее обратно до бассейна, в котором волны гуляли уже вовсю, и крикнул куда-то во тьму так и не рискнувшему появиться Пьетро:

— Можешь начинать!

— Стел, хватит плескаться, вылезай! Мы начинаем! — донеслось из темноты.

Среди волн вынырнула темноволосая голова и поплыла к берегу. Пока Волкофф наводил дипломатию, а Роза с Клаусом были заняты в сторонке посильными попытками просушить одежду, не снимая ее, Стел, оказывается, коль скоро ее все равно уже намочили, пошла дальше купаться. Герда уже начала раздеваться, когда Волкофф направился к тому краю бассейна, у которого Стел должна была вот-вот пристать. Звезда неторопливо, со знанием дела обнажала свое блистательное тело, а знаменитый режиссер тем временем вылавливал из бушующих волн гримершу. Как раз к тому моменту, как он наконец ее выловил, несравненное тело звезды погрузилось в стихию.

Правда, вскоре оно частично всплыло и потребовало раздраженно:

— Пьетро, умерь эти волны! Ты что, решил меня сегодня утопить?

— Малышка, ты тонешь! — раздалось ей в ответ. — Твой корабль только что потерпел крушение! Борись с волнами! Борись!

На восьми камерах, установленных вдоль бассейна, зажглись красные огоньки, пять камер заработали под водой, и сверху начали опускаться еще четыре. Герда, вспомнив, должно быть, о Волкоффе, перестала возражать и начала отчаянно бороться за жизнь.

В это время немногочисленные зрители в количестве двух, затаив дыхание и позабыв о собственной просушке, наблюдали в обоюдном волнении, но не за борьбой звезды не на жизнь, а на смерть с могучими волнами, а за обычным разговором, происходящим у другого края бассейна. Как ни странно, это банальное зрелище интересовало их куда больше, чем злоключения героини будущего фильма, невзирая даже на то, что до них не доносилось из разговора ни единого слова. И хорошо, что не доносилось, потому что качественное озвучание данной сцены грозило бы зрительному залу коллективным обмороком от избытка диаметрально противоположных переживаний.

— Подумай еще раз о моем предложении, — говорил Волкофф, присаживаясь на корточки возле мокрой и веселой, как дельфин, Стел, усевшейся на краю бассейна, опустив ноги в воду.

— У тебя был вагон времени, неужто так никого и не нашел? — отвечала она, проводя руками по лицу и по волосам, зализанным волнами в самую обворожительную прическу «а-ля морская кошечка».

— Я много кого нашел и все же предлагаю тебе попробовать..

— Приглядись к Герде. Она хоть и взбалмошная, но действительно неплохая актриса.