Третья стихия

— Быстрее! Надо уходить! — занервничал Голе, и тут же, словно в подтверждение его слов, откуда-то издали, со стороны входа донесся приглушенный шум, сопровождаемый суматошными криками. Затем в коридор выскочили несколько заключенных — из тех, что покинули клетку последними — и пробежали в панике мимо, скрывшись в глубинах отделения. «Мишка, уводи!» — послышалось Михаилу, как наяву, но, поскольку Петра рядом не стояло, Михаил безо всяких напоминаний настроился уже почти на базовую реальность, как вдруг, оглядевшись, как всегда, напоследок, обнаружил отсутствие в своем окружении Голса. «Да чтоб его!.. Опять исчез!» — осерчал Михаил, отпуская на время своего внутреннего Проводника. Голс, вероятнее всего, скрылся в направлении выхода, собираясь очистить группе дорогу от явившегося в отделение батальона мстителей. Он, как видно, окончательно сжился с ролью терминатора, позабыв о том, что выходить отсюда им вовсе не заказано тем же путем, каким они сюда входили — вернее сказать, через который большинство из них сюда вводили.

Едва сдержавшись, чтобы не плюнуть с досады, Михаил заколебался: стоит ли сейчас идти искать Голса у выхода, где он наверняка опять устроил лазерную резню, или лучше переждать, затаившись в каком-нибудь из кабинетов? Как вдруг в коридор вышел со стороны приемной высокий человек в явно нездешнем роскошном одеянии зеленого цвета, но с характерным для данной местности цветом лица, глаз и волос. В руке он держал самый обыкновенный, безо всяких местных своеобразностей лазерник. По пятам за ним шли вооруженные бойцы, неузнаваемые на лица, но вполне зато узнаваемые по цвету формы. Беглецов, укрытых силой обстоятельств, казалось бы, куда уж надежней (разве что в тюрьме), настиг и здесь выводок серых спецкостюмов.

Михаил сделал попытку загородить собой Илли, но она, с неожиданной силой его отстранив, выступила вперед.

Человек в зеленом остановился от них в нескольких шагах и, усмехаясь победно, произнес с полупоклоном:

— Прошу Вас следовать за мной, Ваше Величество!

«Издевается», — понял Михаил. Зеленый господин поднял глаза на Михаила, выпрямился и указал на него пальцем:

— И вас! Прошу!

Он сделал пригласительный жест на выход.

Попрыгунчика с Бельмондом он проигнорировал, так что те, видимо, имели полное право считать себя свободными гражданами подводной страны и отправляться отсюда на все четыре стороны этой страны. Илли высокомерно прошла мимо зеленого предводителя, подчеркнуто на него даже не взглянув. Михаил двинулся следом, остальные, разумеется, — тоже. Бельмонд по пути сделал робкую попытку обратиться к новоявленному вершителю судеб:

— Вам должно быть известно, что сюда перенесли мой отель… «Донской орел»… Я прошу посодействовать… Его необходимо вернуть обрат…

Тут они вышли в приемную, и лепет Бельмонда оборвался, словно ему резко свернули звук. Внезапно как вкопанная остановилась Илли.

Поперек приемной лежал в луже крови отчаянный смертный терминатор Голс — мертвый, с запрокинутой неестественно головой и запекшейся красно-черной раной на шее. Вернее, даже не раной; голова его была практически отрезана и лежала почти под прямым углом к завалившемуся набок телу. Кровь, как Михаил уже успел заметить, была и в этом мире такой же красной.

Илли попятилась назад и уперлась спиной в Михаила. Он машинально, без сомнений, без мыслей взял ее за плечи и сжал их, наверное, до боли.

— Убрать! — распорядился начальник отряда, и двое солдат проворно оттащили тело в сторону. Чтобы, стало быть, не загораживало дорогу.

И тогда Михаил решился. «Увожу! Прямо сейчас. И все равно куда. Хуже уже не будет». Но не успел он сосредоточиться, как почувствовал чье-то легкое прикосновение к своему затылку. Потом сзади донесся голос:

— Не советую. Будет больно.

Михаил мотнул головой, стряхивая вражье прикосновение. «Кого, сволочь, надеешься запугать?!» И нырнул очертя голову в базовую реальность.

Его поглотила привычная мерцающая пелена, под ноги легла дорога. Но сделать по ней хотя бы один шаг оказалось невозможно: Проводник стоял на дороге между мирами, заключенный, словно в пасть хищника, в тесную клетку, утыканную изнутри сверкающими кинжальными лезвиями. Потрясенный, не желая верить в очевидность плена более для него реального и непреодолимого, чем любая тюрьма в декорациях, Михаил попытался все-таки шагнуть вперед. Лезвия вошли в тело легко, без малейших препятствий, словно он был мармеладной статуэткой, лишенной костей, но опутанной зато сетью сосудов и сверхчувствительных нервных тканей, воспринимающих боль куда сильнее, чем обычные человеческие нервы.

Безумная, непереносимая боль. Шаг назад — боль. Провал. Темнота.

Глава 12 ПОЛСЕРДЦА ЗА КОРАБЛЬ

— Где эта бестолочь?! Клаус, я хотела бы все-таки знать, почему ты приставил ко мне эту негодяйку и долго ли вы вместе с ней будете надо мной издеваться?

— Но, дорогая, ты же сама послала ее за зеркальным лаком…

— Можно подумать, что она отправилась за ним в другую часть галактики!

— Не надо так нервничать, Герда, время ведь пока есть…