Третья стихия

Взбаламученное пространство тем временем разродилось покатым металлическим обломком с неровными, словно обкусанными ржавоглотом, краями. С них свисали какие-то провода, шланги и прочие фрагменты аппаратуры, разодранной, судя по всему, той самой аварией, при которой этот пласт обшивки оторвался от общей массы, как пить дать, космического корабля или станции. Выпавший из самого эпицентра пространственных возмущений, если так можно выразиться, предмет размеры имел немалые и заставил Отшельника мысленно уронить челюсть. Разумеется, не потому, что ему никогда не доводилось видеть обломков космических кораблекрушений — доводилось, да таких, по сравнению с которыми данный экземпляр можно было бы назвать просто конфеткой. Дело было в человеке, доставившем сюда этот вырванный откуда-то с мясом кусок металла — надо понимать, в качестве средства передвижения — и сидящем сейчас с видом покорителя пространств в самом центре этой жертвы чего-нибудь вроде гипердеструкции плазмоидального сервопривода. Без сомнения, пришелец был именно той личностью, чье имя только что осквернило ржавым привкусом рот Отшельника, но такой ли «экипаж» ожидал Отшельник под ним увидеть? Где же его потрясавшие своим диким величием дьяволы-мустанги? Где гигантские серебряные драконы? Куда улетела тройка зловещих черных воронов? А как поживают чудовища, устрашавшие благонравных дам особо извращенными изысками? В каких тайных стойлах томится вся эта транспортно-перевозочная нечисть, в то время как ее хозяин бороздит Вселенную верхом на жалких бахромистых обломках спермо… тьфу, скверна тебя забери — сервоплазмоида, а может, гиперсервера. Или вся эта его адская свора взбунтовалась от плохого содержания и забилась кто куда по космическим закоулкам, поджав тощие хвосты и удалые изыски? А где же тогда его многошпильные летающие замки? Куда подевались ощетинившиеся оружием, словно дикобразы иглами, могучие космические крепости? Неужто тоже разбежались в поисках лучшей доли?

— Ты, кажется, научился острить? Неплохо, неплохо. Поздравляю.

Низкий насмешливый голос возник у самой мочки левого уха Отшельника, хотя визитер продолжал парить на обломке своего стервоплазмоида на том же месте, где объявился. Локти гостя лежали на коленях, лицо, обращенное к Отшельнику, сохраняло подчеркнуто холодное выражение.

Слишком давно Отшельник не общался с себе подобными, как, впрочем, и с неподобными себе, к коим он, скорее, визитера и относил: едкое замечание гостя напомнило ему о необходимости переключения на закрытое мышление. Спешно переключившись, Отшельник внес наконец свою лепту в беседу, грубо громыхнув посредством телепатической акустики на все близлежащее пространство:

— Зачем явился?!!

Собеседник в ответ как-то горестно хмыкнул.

— Узнаю твою старую добрую реакцию на мое появление. Слово в слово! Хоть бы вставил между ними для разнообразия «ты», — снасмешничал! низкий голос, на сей раз у правого уха Отшельника. И, вновь переметнувшись к левому, добавил: — А мне говорили, ты культивируешь здесь в одиночестве смирение, очищаешься, так сказать, от скверны?

— Ты и есть скверна!!!

Разговор еще толком не успел начаться, а Отшельник и впрямь уже весь кипел словно паровой котел, распираемый обычной доброй реакцией на этого ерника и наглеца.

— Одно твое присутствие способно даже райский сад превратить в зловонную помойку! — долбило пространство по голове гостя громоподобным телепатическим басом Отшельника. — Убирайся восвояси, исчадье Зла, иначе отправишься сейчас прямиком к своему прародителю!

Раскаленную крышку парового котла, коим Отшельник теперь себя и впрямь ощущал, слегка остудила легкая тень досады: беседа в самом деле уверенно шла вразгон по давно накатанным рельсам.

— Штампы, штампы… — взгрустнуло бархатное эхо из левого уха Отшельника в правое. — В этом мире не осталось ничего, кроме проклятых штампов. Ни власти, ни славы, ни любви, ни слез, ни денег. Ни даже понимания между двумя старыми друзьями…

— Ты хотел сказать — врагами! — пророкотал над гостем тяжкий громовой раскат с мощным ударом на слове «врагами!». Отшельника все еще несло по давно отработанному сценарию, хотя собеседник только что едва не сбил его с привычного курса, мягко, но ощутимо направив руль беседы в сторону от размеченного раз и навсегда регламента.

— Тем более! — резко выплюнул голос гостя. — Я надеялся, что ты уже достаточно набрался ума в своем Великом Отрешении, чтобы понять: в нашем случае это почти одно и то же!

Пространство издало неясную вибрацию, обернувшуюся тяжким захлебнувшимся вздохом, но никакой ответной реплики из него не последовало: на последней фразе гостя паровой котел в недрах Отшельника наконец взорвался, перекрыв своему обладателю все уцелевшие при взрыве клапаны кипящими потоками негодования, возмущения, ярости и прочих нечистот, таившихся до поры до времени на дне в ожидании своего часа.