Третья версия

— А вы знаете, Алексей Михайлович, — Лихарев вни­мательно следил за реакцией Дорошина, — что через день после вашего приезда Полину Гавриловну нашли в парке с проломленной головой?

Дорошин побледнел.

— Она жива?

— Увы!..

Опустив голову, Алексей Михайлович бесцельно тис­кал в пальцах ключ от номера.

— Вот так. Все рухнуло, все мои планы...

Вдруг оставил в покое ключ, уставился на Лихарева.

— Вы что — меня подозреваете? Меня?!.

— Где вы были пятого октября с двадцати трех до двадцати четырех часов?

— Как где? В номере, спал беспробудно... У вас время с нашим не сходится, меня уже с девяти в сон кидает.

— Кто это может подтвердить?

— Не знаю. Мне пока никого не подселяли, я один в номере. Спросите у дежурной.

Однако дежурная, которой Лихарев тут же позвонил, не смогла припомнить точно, был Дорошин в номере тем вечером или не был.

30

Совещание у Ширяева началось, как и намечалось, в пятнадцать часов. Докладывал майор Лихарев.

— ...Таким образом, товарищ подполковник, допол­нительная проверка личности Дорошина вынуждает нас отбросить и вторую версию. Убить мать своей дочери Дорошин не мог — не та натура.

— Эмоции, майор, опять эмоции, — недовольно по­морщился Ширяев. — Вы факты давайте, факты!

— Есть и факты, Владислав Андреевич. Уборщица гостиницы «Клязьма» Аникина Пелагея Кузьминична вспомнила, что в воскресенье, пятого октября, она отно­сила Дорошину выстиранную по его просьбе рубашку. Было это в двадцать два часа, и он действительно уже спал.

— Значит, снова алиби?

— Стопроцентное, товарищ подполковник. Думается, убийцу надо искать среди криминального элемента. У Майи Борисовны есть на этот, счет вполне стройная версия.

Ширяев повернулся к следователю.

— Майя Борисовна, вам слово. Соколова открыла папку.

— Майор скромничает, в разработке версии он тоже принимал участие, притом самое деятельное. Так вот. Мы проверили личность потерпевшей Дорошинои со всех сторон. Валютными махинациями она не занималась, наследства не получала, по лотерее не выигрывала. От­куда же такие деньги?.. Допрос близкой подруги Доро­шиной — Ирины Пуховой позволяет выдвинуть следую­щую версию: деньги — не ее. Владелец денег — пред­положительно делец теневой экономики — сумел скрыть похищенное от следственных органов. Можно допустить, что, в предвидении неизбежного заключения, еще до суда он передал деньги на хранение своей доброй знако­мой — а возможно, и сожительнице — Полине Гаври­ловне Дорошинои. К сожалению, его связь с Дороши­нои не была в свое время выявлена и деньги остались у нее.

— Это уже камешек прокуратуры в наш, милицейский огород. Упрек принят. Бывает. Продолжайте, Майя Бо­рисовна.

— По словам дочери потерпевшей, Татьяны, месяца три назад Дорошина получила письмо с каким-то стран­ным шифром вместо обратного адреса.

— Видимо, из места заключения? — предположил Ширяев.

— Скорей всего, потому что письмо она сожгла. И это еще одно подтверждение нашей с Лихаревым версии. Вероятно, вернувшись на свободу, делец потребовал свои деньги обратно...

— И Дорошина их принесла. Зачем же понадобилось ее убивать? Каковы мотивы?

— Пока не совсем ясно, Владислав Андреевич, — ответила Соколова. — Мы осмотрели дом убитой. Об­становка очень богатая: антикварные вещи, старинная мебель, картины, хрусталь, ковры... Все это приобре­тено сравнительно недавно. По-видимому, Дорошина знала, что придется отдавать деньги, и спешила как можно больше истратить, перевести в недвижимость.

— Что ж, версия убедительная. — Подполковник по­молчал, просчитывая в уме различные варианты. — Кто бы это мог быть? Сумма крупная... Вы говорите — делец теневой экономики... Стойте, стойте. А не участ­ник ли он дела о подпольном спиртзаводе? Мы рас­крыли эту группу в семьдесят восьмом, кажется? — Ширяев вопросительно посмотрел на следователя.

— В семьдесят девятом, — уточнила она.

— Громкое было дело... Так вот, Майя Борисовна, после процесса нас упрекали, что мы не смогли полно­стью изъять бесчестно нажитые деньги. Вы ведь это имели в виду?

— Точно так, Владислав Андреевич. Вы похитили мою идею, прямо-таки с языка сорвали.

— Виноват, Майя Борисовна, — приложил руку к сердцу Ширяев. — Честь первооткрытия все равно при­надлежит вам. Майор Лихарев, поднимите это дело! Узнайте, кто из осужденных отбыл свой срок, кто из них сейчас в городе.

— Слушаюсь, товарищ подполковник!

Участники совещания стали расходиться. Ширяев задержал Мороза.

— Евгений Игоревич, останьтесь. Мороз вернулся, сел напротив Ширяева.

— Слушаю вас, товарищ подполковник.

— Что показала проверка?

— Вы были правы — нарушения есть. Обнаружены излишки, что, как известно, свидетельствует о «леваке».

— Сам замешан?

— Пока неясно. Работаем.

Ширяев перелистнул настольный календарь, нашел какую-то запись.

— Евгений Игоревич, а вам ни о чем не говорит се­годняшний разговор?

— Вы полагаете, что... — осторожно начал Мороз.

— Проверить не мешает. Подключите своих людей, займитесь вплотную. Похоже, эта линия сулит нам не­мало открытий...

31