Третья версия

— Я догадываюсь: с мамой что-то случилось. Я звонила домой несколько раз — никто не подходит. Да скажите же наконец, что вы все молчите! — И сквоз» всхлипы прерывисто, чуть слышно: — Простите, ради бога…

Девушка закрыла лицо руками, отвернулась, только мелко вздрагивала спина. И вдруг прильнула к его плечу, забилась в судорожных рыданиях. Николай вырулил к обочине, остановил машину. Бережно, боясь оскорбить прикосновением, гладил ее волосы, повторяя р «астерянно:

— Ну, Таня, ну, пожалуйста… Мы скоро приедем… вы сами все узнаете.

27

Ирина Пухова, вызванная к следователю на допрос в качестве свидетеля, нервно теребила дамскую сумочку.

— …Откуда я знаю, где он шлялся в ту ночь! Может быть, к Танечке своей ездил, откуда я знаю!

— Но Крутов утверждает, что ночевал у вас.

— А вы верьте ему больше. Он же весь изоврался. Мне говорит одно, Тане — другое, Полине — третье. Бросил он меня, бросил! Отшвырнул, как выжатый лимон! У него теперь другая — помоложе, побогаче.

Майя Борисовна вышла из-за стола, села рядом с Пуховой.

— Ирина, послушайте. Чисто по-женски я вас понимаю. В вас сейчас кричит оскорбленное достоинство, ненависть к человеку, который вас предал. Но зачем же во всем ему уподобляться? Не лучше ли вынести это испытание с гордо поднятой головой, не роняя своей чести, своего достоинства?

— Господи! Да люблю я его, люблю! Каков есть, такого и люблю! Можете вы это понять?

— По правде говоря, с трудом, — сочувственно улыб^ нулась Соколова. — Но — любовь есть любовь… Значит, в тот вечер Кругов к вам не приходил? Так я вас поняла?

— Да был он у меня, был, — тихо сказала Ирина. — Пришел какой-то весь взвинченный, поддатый немного. В двенадцать явился, в шесть утра смотался. Чтоб соседи не видели. Это я со зла на него. Пусть, мол, потаскают голубчика, пусть доказывает, что не козел.

— Ну, знаете, — возмутилась Соколова — этим не шутят. За ложные показания судят!

— А мне теперь ничего не страшно. — Ирина осторожно, чтобы не размазать краску, промокнула глаза. — Пусть судят, пусть сажают. Все равно! Нет жизни, и это не жизнь!

Лента кончилась. Соколова заправила новую кассету и снова включила магнитофон.

— Ирина Владимировна! Я знаю — вы дружили с покойной Дорошиной, часто бывали у нее дома. Ведь так?

Пухова задумалась. Дружила?.. Да, наверно. Сначала она была рядовым посетителем косметического салона. Потом сделалась постоянной клиенткой Дорошиной. Потом как-то незаметно сошлись, стали бывать друг у друга. В гостях у Дорошиной Ирина и познакомилась с Круговым. Полина Гавриловна сперва сильно осердилась, когда лучшая подруга увела у нее Алпка. Потом поостыла, попривыкла, и дружеские отношения возобновились.

— Скажите, — продолжала допрос следователь, — вы не замечали чего-то необычного в ее поведении? Особенно в последнее время. Может быть, что-то изменилось в доме?

— Обставлен у нее дом роскошно, — с застарелой завистью промолвила Пухова. — Ковры, хрусталь, антиквария всякая… Кругов знал, куда целиться. А откуда — непонятно. Вроде и зарплата не такая уж большая… Ну, конечно, клиенты подбрасывают на чай, но такую обстановку на чаевые не купишь. Спросишь — только усмехнется загадочно: «Богатый дядюшка прислал». И все. И молчок… Ну, я девушка деликатная — особо не допытывалась, хотя, конечно, любопытство разбирало. А в последний раз состоялся у нас такой разговор…

Как обычно, Ирина пришла без звонка, без приглашения. Полина Гавриловна обрадовалась, быстро собрала на стол. Ирина хмурилась, она все еще переживала недавнюю стычку с Крутовым.

— Поля, ты знаешь, что Алик стал ухаживать за твоей Таней?

Дорошина, конечно же, обо всем догадывалась: Крутов хищно поглядывал на расцветающую девушку еще тогда, когда жил у нее. Но чтобы узнать побольше от Ирины, она решила разыграть полнейшую неосведомленность.

— Алик?!. За Таней?!.

— Да.

— Ну, Ирка, ты совсем с ума сошла! Ха-ха! Нет, ты просто рехнулась!

— Угу!..

— Да не нужен он ей! Тыщу лет не нужен!

— Как видишь, нужен. Звонил он ей, в кино приглашал…

— Ну и что? Он приглашает каждую третью. Таня еще девочка, он для нее слишком стар. И если хочешь знать, у Тани есть мальчик. Она даже страдает по нему. Студент. Нищий студент!

— Ну, конечно! А тебе богатство подавай! Дорошина, зажмурившись, выпила рюмку коньяка, закусила лимоном.

— Ирочка! Мне ничего не нужно. Мне моего богатства хватит. На Таню, на студента, на всех.

Пухова окинул» взглядом великолепно обставленную комнату.

— Да, есть на что посмотреть… Только неизвестно, откуда это все взялось?

— Ну зачем тебе, Ирочка, знать, откуда? Подарили. Можешь ты в это поверить?

— Н-нет, — качнула головой Пухова, наливая очередную рюмку. — За какие-такие заслуги?

— А за красивые глаза! — озорно подбоченилась Полина Гавриловна. — Ведь были же у меня когда-то красивые глаза?

— Были, — удрученно поддакнула Ирина, думая о своей незадачливой судьбе. — Когда-то были.

Дорошина вышла — в спальне звонил телефон. Через неплотно прикрытую дверь оттуда доносилось: