Третья жена хозяина песков

— Дахар испугал его. И малыш сдернул с меня покров. А затем появился этот татуированный урод. И Дахар отдал ему ребенка. Сказал, что ему ублюдок не нужен… — меня словно холодным душем окатило. — Дахар ведь не признал его своим. Нет. И даже когда услышал, что ребенок скорее всего от него, то подумал не о нем, а том, что я могу еще таких же принести — и потащил меня к алтарю, требуя клятвы…

— Вот как… Значит, все-таки не сама сняла покров… Хорошая дикарка, умная дикарка, — похвалил меня Актаур.

Куски платья тем временем доплыли до края бассейна и соскользнули куда-то вниз. Похоже, там был естественный слив. Ну да и понятно — ведь иначе источник затопил бы всю пещеру целиком.

— И в чем теперь я буду ходить? — проводила я последний лоскуток взглядом.

— В своей защите? — промурлыкал Актаур. — Разве ты не этого хотела?

Кипя возмущением — вода от меня наверняка погорячела на пару градусов, — я дернулась.

— Эй! Ты не должен так сразу соглашаться! Тем более, что ты был против, чтобы я ее даже брала в руки.

Обхватив кольцом рук, Актаур опять прижал меня к себе. Фыркнул в макушку, провел носом и губами по шее.

— Не хочешь защиту, есть еще покров, — прошептал в ухо, заставив трепетать волосы на виске. — Новый, чистый. Не тот, что в оазисе.

И не только на виске. Черт, по моему телу начал разливаться жар, и причиной была вовсе не горячая вода.

— Эту черную тряпку… — проскулила я, — Что за жуткое желание обрядить меня мешок для отходов?

— Для отходов? Глупость какая. Под покров прячут самое ценное, чтобы никто не увидел и не украл.

Это, конечно, лестно, но что он о себе возомнил? Но Актаур не торопился делать что-то еще. Просто откинулся на бортик бассейна, закинул одну руку под голову, а второй продолжил удерживать меня, и прикрыл глаза. Я дернулась, пытаясь освободиться, но его рука монолитом лежала на мой талии. И только!

— Женщина… я так устал гоняться за тобой, сражаться, снова гоняться и снова сражаться. Дай поспать уже?

Он что, и вправду собрался спать?

— Пусти… — снова пришпиленной букашкой завозилась я. — пусти, пустииии…

— Нет.

— Но почему?

— Ты уже трижды сбегала, стоило только недосмотреть. И кто знает, куда ты исчезнешь опять, если тебя отпустить. Так что устраивайся поудобнее, и будем спать, драгоценнейшая, — последнее он добавил уже таким сонным голосом, что еле выговорил.

— Нет, погоди, — решительно покрутила я головой. — С чего это ты меня называешь “драгоценнейшей”?

Он преувеличенно тяжко вздохнул.

— А что не так?

— Я слышала, так султан называл одну из сопровождавших его женщин. Что означает это слово? И почему драгоценнейшая, а не прекраснейшая или добродетельнейшая? — если он собрался спать, то явно это будет не сегодня. Я еще не все выспросила.

— Ну что ты за дикарка, а? Драгоценнейшая — третья официальная супруга. Прости, но Прекраснейшая Цадик присматривает за домом, — Актаур втянул воздух, словно ему было тяжело говорить, и продолжил. — А Добродетельнейшая Чени покинула этот мир.

Вот черт. Все-таки гарем. Да еще и третьей женой!

— Эй, я вовсе не собиралась пополнять твой гарем! — я перевернулась к нему лицом. И тут же остро об этом пожалела: моя грудь оказалась прижата к его, а его бедро — зажато между моих колен.

— Уже поздно отказываться.

— Это еще почему?!

— Смотри, — глядя мне прямо в глаза, заявил он. — Я при всех объявил о том, что ты моя жена — и ты не отвергла этих слов. Ты носила мой покров, причем добровольно. Я умыкнул тебя у другого. И наконец, ты родила ребенка, и любая проверка покажет, что он — от меня. Так что все положенные ритуалы соблюдены, пусть немного не в нужном порядке, и в глазах людей все законно.

— Змей! Вот ты кто! — я стукнула его кулачком в плечо. — Специально убедил отдать ребенка тебе, а о таких последствиях не сказал! Вот разведусь с тобой, будешь знать!

— Что сделаешь?

— Разведусь! Ты ни разу не спросил, согласна ли я, и по закону моей страны — брак не действителен! — Я попыталась отодвинуться. Но не получилось.

Вместо ответа его губы прошлись обжигающей линией от моей ключицы вверх, к углу челюсти.

— Спасибо, драгоценнейшая.

— За что?! — ну почему он выдает такую странную реакцию? Я уже совсем перестала что-то понимать.

— Развестись можно только с мужем. Значит, ты уже считаешь себя моей женой, — он улыбнулся, а в его глазах мелькнул зеленый отблеск магии.

Давая выход накопившейся ярости — все-таки Актаур развел меня как дурочку, — я наклонила голову и прикусила кожу на его шее, там, где перекатывалась скульптурно выточенная мышца. Вот рту стало солоновато от капелек его пота. Все-таки и он уже согрелся в этой ванне.

— Еще и пометила. Ну что за дикарка! — возмутился он. Но выпускать из объятий не стал.

— И когда ты собирался сделать наш брак действительным? — спросила я.

— Когда ты этого захочешь, конечно. Я, знаешь ли, женщин не насилую. А с тобой это и вовсе не безопасно, как я уже убедился.

Я всхлипнула. Прижалась к так сладко-пряно пахнущей уже носом.

— Не хочу в гарем.

Глава 49

— Женщина… ну не хочешь, так не хочешь. Давай спать, а? Я устал.