Третья звезда

– Да она за всю жизнь туда не доберется! Даже за две или три жизни!

– Вот и мы, как те улитки, еще не так давно только до ближайших звезд долететь могли. Сейчас мы можем летать в сотни и даже в тысячи раз дальше. Но даже и там края космоса мы не увидели. Сколько не смотрели, вдали были звезды, звезды и звезды. Потому и считаем, что он бесконечный, наш космос. По крайней мере – для нас самих.

– А звезд в космосе много?

– Их гораздо больше, чем травинок в твоей Долине. Больше, чем песчинок на берегах Речки.

– Разве так много? Не может такого быть! В небе я их столько не видел. Да и зачем Небесному Отцу так много светильников? Ведь тех, которые зажигает красавица Лу и которые каждую ночь светят на нашем небе, вполне достаточно для освещения его небесной дороги.

– Ах, Гор, Гор! Твой Небесный Отец – такая же звездочка, как и миллионы других. Не обижайся, пожалуйства. Ведь наш Таурас – тоже обыкновенная звездочка, каких много. И твоя Мать тоже не единственная в мире. У вашего Небесного Отца есть аж одиннадцать детей. Когда-то было двенадцать. Ваша Мать – только одна из его дочерей.

– А куда же делась та, двенадцатая?

– Ты помнишь, как мы взрывали скалы, когда надо было закрыть проход в вашу Долину?

– Помню, конечно! Ведь это не так давно было.

– Вот примерно так и взорвалась двенадцатая планета вашей системы. Вернее, не двенадцатая. Она была шестой, если считать от Небесного Отца. Не спрашивай меня, почему она взорвалась. Об этом не знаем даже мы, жители Торы. Наши ученые видели этот взрыв. Но его причины нам неизвестны. Только один, очень маленький, осколок этой планеты врезался в тело вашей Матери. Ты ведь помнишь, когда упала первая в твоей жизни звезда?

– Очень хорошо помню.

– Так вот, это и был осколок этой планеты. Он с огромной скоростью врезался в тело Матери, и от этого произошел такой мощный взрыв.

– Осколок, или вся планета?

– Осколок, Гор! Только маленький осколок. Если бы он был побольше, или если бы этих осколков было несколько, то они могли бы разорвать вашу Мать на куски. И ее бы уже не было. К счастью, этого не случилось. Та планета разлетелась во все стороны. Даже теперь между орбитами пятой и шестой планет системи, именно там, где была она, летають десятки тысяч ее осколков. Теперь они сформировались в целый пояс астероидов. И нет никакой гарантии, что со временем некоторые из них не будут падать на другие планеты.

Слушать о взорвавшейся планете Гору почему-то было неинтересно. Потому он и решил сменить тему разговора.

– А что, у вашей Торы тоже есть браться и сестры?

– Есть, Гор. В системе нашего Таураса есть десять планет. Но разумная жизнь существует только на Торе.

– А почему жизни нет на других?

– Потому, что там или слишком жарко, или слишком холодно. Там не может существовать ничто живое. Наши люди работают на этих планетах. Но только в скафандрах.

Все эти сведения были выше понимания Гора. Он ничего не ответил на те слова Эолы. Но так же, как он не желал верить в какую-то бесконечность, точно так же он не верил в то, что его Небесный Отец не единственный в космосе. Не верилось ему и в то, что его Мать не единственная в мире.

У него был один-единственный Небесный Отец, которого он, как и все другие дети Племени, считал центром своей собственной Вселенной. И Мать у него была одна-единственная. Других он признавать не хотел. Ну, разве что у Эолы есть еще одна такая Мать, которая почему-то называется таким чудным именем Тора. Ведь должна же у Эолы бать своя Мать. Иначе откуда бы она прилетела? На Матери таких точно нет.

Гору приятно было слушать эту симпатичную самку. Его непонятно волновал ее голос, ее запах. Он в любое мгновение готов был сорваться на ноги и бежать хоть в самый дальний конец Долины, чтобы выполнить любое ее желание. Но верить во все ее рассказы он не мог. Не то, чтобы не хотел. Просто не мог. Хотя прекрасно понимал, что Эоле просто незачем было говорить ему неправду.

А дождь все шел и шел. Небесный Отец, казалось, и не думает сегодня показывать миру Матери свой ясный лик. Гору уже надоело сидеть в пещере. Если бы не Эола, то он и под дождем пошел бы куда-то. Только бы не торчать камнем на одном месте. Но не будет же он предлагать ей такую мокрую прогулку! Еще обидится! К звезде тоже ити не хотелось.

У Гора был небольшой запас сушеного мяса и плодов. Ими они и пообедали, и поужинали. И спали они той ночью на одеяле в Горовой пещере. Вернее, на одеяле спала Эола. Гор еще и укрыл ее им, так как оно была довольно широким. Сам же он прижался к завернутой в одеяло Эоле и ему всю ночь снились самые удивительные в его жизни сны…

На следующее утро, будто опомнившись, Небесный Отец безжалостно разогнал все тучи. Небо над Долиной снова стало чистым и ясным.

Гор проснулся первым. Хотя ему и не терпелось побыстрее отправиться в новое путешествие, он никак не мог осмелиться разбудить Эолу. Она так мило улыбалась во сне. А ему было так приятно смотреть на нее и думать, что здесь они только вдвоем и что никто им больше не нужен…