Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны

Действительно, «спектр» был широк: от надежд Гитлера и Гиммлера стать союзником США и Англии в новой (или старой!) войне против Советского Союза до попыток воспрепятствовать демократическому развитию в Европе и, наконец, до шкурных расчетов эсэсовских фюреров обеспечить себе безнаказанность после войны. «Спектр» был и географическим. На Западном фронте, где шли активные бои, он представлял не так уж много возможностей. В Северной Италии шансов было больше, ибо здесь фронт стабилизировался и появились перспективы, которых не было на других участках.

Североитальянский плацдарм

Почему в конце 1944 года и начале 1945 года по обе стороны фронта в Северной Италии начались необычайно активные попытки нацистов наладить секретные контакты с англо-американским командованием — через Аллена Даллеса в частности? Объяснение этому можно дать.

К началу 1945 года фронт проходил южнее Милана. Англо-американское командование приостановило наступление еще в октябре 1944 года и явно не торопилось. В свою очередь, немецкие части под командованием фельдмаршала Кессельринга закрепились на этой линии, пользуясь поддержкой марионеточной фашистской «республики Сало»[85]. Но в тылу Кессельринга были не только фашисты, но и мощное партизанское движение, объединявшееся Комитетом национального освобождения (КНО). Командование партизанских сил находилось в руках генерала Кадорны и его заместителей — выдающегося деятеля Коммунистической партии Италии Луиджи Лонго и главы буржуазной «Партии действия» Феруччо Парри.

Отношение англо-американского командования к партизанам диктовалось определенными политическими причинами. Американский историк Н. Когэн выразила его в таких словах: «Военные руководители союзников, включая и американцев, с подозрением относились к партизанам как из-за понятного недоверия ко всякого рода неконтролируемым действиям, так и из-за руководящей роли в движении левых партий. Они хотели, чтобы партизаны занимались разведывательной работой и диверсионной деятельностью. Но партизаны решили Сформировать организованную армию, захватить обширные территории и управлять ими. Это создавало конкуренцию и правительству Бадольо[86], чего американцы опасались не меньше, чем англичане».

Еще в конце 1943 года Управление стратегических служб США (УСС) составило доклад, в котором высказывало опасения о возможной роли коммунистов в послевоенной Италии. Еще раньше — в сентябре 1942 года, вернувшись из Ватикана, американский посол Майрон Тэйлор сделал такие выводы из беседы с папой: «Ватикан был бы в большем восторге от перспектив победы союзников в Европе, если бы он был уверен, что это не будет означать анархии после победы. Есть ли у союзников практические планы для поддержания порядка после прекращения военных действий?»

«Для Ватикана слово «анархия» было адекватно слову «коммунизм», — поясняет обнаруживший это высказывание итальянский историк Э. Ди Нольфо и отмечает, что уже в период закулисных переговоров, связанных с подготовкой свержения Муссолини, одним из центральных пунктов было «спасение Италии от коммунизма».

После краха фашистской диктатуры коммунисты стали душой движения Сопротивления на Севере и участниками правительства в освобожденной Италии. УСС поставило себе цель начать подлинную войну с левыми силами. Сначала оно винило во всех грехах своих английских союзников, которые якобы «недосмотрели» и слишком явно поддерживали монархию, что вызвало «обратную реакцию» (доклад УСС «Британская политика в Италии», относящийся к началу 1945 года). Затем УСС стало искать себе союзников среди антифашистских буржуазных сил. Госдепартамент сформулировал цели политики США в Италии в таких выражениях: «Приход коммунизма к власти в Италии будет означать серьезную угрозу для интересов США. Не говоря о влиянии, которое он окажет на будущую ориентацию Западной Европы и Южной Америки, он сведет на нет достижения США в Греции и Турции».

Что это практически означало? Необъявленную войну союзников… против партизан на Севере Италии. Так, остановив свое наступление в конце 1944 года, они дали возможность гитлеровскому командованию и карательным отрядам генерала Вольфа бросить против движения Сопротивления значительные силы. Другая линия действий шла уже не на фронте, а за ним. Здесь пришли в движение агенты всех сортов и рангов, которые хотели наладить взаимодействие между англо-американским командованием и антикоммунистическими силами в Северной Италии, и не только в Италии.

…Сентябрь 1944 года. В резидентуру УСС в Берне является агент Риббентропа и заявляет, что говорит от имени «представителя» министерства иностранных дел Германии на Балканах, и предлагает отвести немецкие войска в этом районе за Дунай. Западные союзники должны оккупировать Балканы, что даст Германии возможность «использовать освободившиеся войска для подавления Советов». Когда представитель УСС довольно холодно реагировал на это не только провокационное, но и примитивное предложение, агент заметил: