Третий лишний

Екатерина Годвер Третий лишний

Электричка едва отъехала от станции, когда человек напротив захрипел, рыча и захлебываясь, выгнулся твердым знаком, вцепился в сиденье так, что затрещал кожзам.

— Закрой…. Подними… ворот… — Слова вылетали из перекошенного рта с брызгами пены. Пассажиры ломанулись в конец вагона, в тамбур — и только Лика жертвой Медузы Горгоны застыла на месте. Этот парень смотрел на нее до того, как начался припадок; долго смотрел, она даже думала пересесть, но отчего-то постеснялась — а сейчас в его расширившихся зрачках отражалось ее лицо, открытое горло, пульсирующие тонкие серо-синие прожилки, готовые разорваться и наполнить кровью бледно-розовое сырое мясо.

Лика задохнулась от ужаса. «Молнию» на куртке заело, но она дергала и дергала застежку — пока, наконец. пулер с кусочком ткани не ударил в подбородок.

Сосед рывком отвернулся к окну, подался вперед, затем сполз на колени. Руки со сведенными судорогой пальцами били по воздуху, словно выцарапывая кислород.

Лика перевела дух. Она была нормальным человеком ровно настолько, чтобы нормальным человеком себя не считать, и чувствовала, понимала — со всей ясностью, на какую только был способен спинной мозг — две вещи: во-первых — ее сосед опасен; во-вторых — за его припадком кроется нечто иное, нежели обычный психоз. Об остальном — почему Виктор обратил внимание именно на нее, почему она не почувствовала опасность заблаговременно? — она задумалась. А тогда…

Уйти, убежать, показав беззащитную спину — оказалось страшнее, чем остаться. Так они и познакомились.

Сосед постепенно приходил в себя.

Он больше не хрипел, только тяжело дышал, уставившись в пол. Медленно, очень тщательно утер рот, попытался подняться, но потерял равновесие и повалился головой на сиденье, почти на колени Лике. Она отпрянула невольно, встала, и все бы еще могло пойти по-другому — если б не навязчивый фальцетик какого-то «уважаемого пассажира» из тамбура, требовавший немедленно «падыть сюды мылицию». Сосед, судя по потрепанной косухе и солдатским ботинкам, был «нефором», «своим» — а «своих» ментам не оставляют. Даже сумасшедших; тем более сумасшедших. Кроме того, Лика всегда недолюбливала бдительных «уважаемых пассажиров» и прочих тамбурных храбрецов.

— Эй, парень, — набравшись смелости, она легонько тряхнула соседа за плечо. — Если ты передумал обращаться в монстра, самое время свалить. — Голос не подвел, прозвучал уверенно и спокойно. — Тут по твою душу уже ментов вызывали.

Никакой реакции от соседа не последовало.

— Ау! — Лика толкнула его посильнее, готовая чуть что отскочить назад. — Доброе утро! Надо свалив…

И в этот момент подошел наряд.

«Эпиприступ. Помощь не нужна, сами доедем», — проникновенно соврала Лика на вопрос, что случилось. — «Ну, эпилепсия у человека. Э-пи-леп-си-я. Никогда не слышали о таком заболевании?»

Курносый лейтенант при слове «заболевание» шарахнулся так красноречиво, что стало ясно — если и слышали, то какую-нибудь чушь… Наряд ушел, поезд, простояв с минуту, покатил дальше, огни станции затерялись в темноте, а сосед в полубессознательном остался рядом. Теперь убегать от него было… нет, не глупо, по-прежнему вполне разумно; но непоследовательно, и даже в чем-то безответственно.

Лика поискала в рюкзаке минералку. Воды не оказалось, но в боковом отделении нашлась непочатая бутылка пива. Щелкнув ногтями по стеклу, Лика выставила бутылку на сиденье. Не ошиблась: на звук сосед все-таки среагировал. Открыл глаза и взглянул сперва на пиво, а затем на нее с такой гремучей смесью вожделения, злости и беспомощности, что Лика едва не рассмеялась:

— Крышка отвинчивается.

Он выпрямился, осторожно взял бутылку, стараясь не дотрагиваться там, где пальцы Лики касались стекла. С усилием открыл, сделал несколько больших глотков. Закашлялся — пиво потекло по подбородку, закапало на пол вагона.

— Сп-п…спасибо. П-прости, если напугал, — он, все еще сидевший на полу, взглянул на Лику снизу вверх.

— Ну ты даешь! «Если»! Как ты сказал, «если», значит!? — Лика все-таки расхохоталась, трескучим, неудержимым смехом человека, сбросившего огромное напряжение. — Ты себя в зеркале видел хоть раз?!

Он виновато улыбнулся. Ухватившись свободной рукой за край окна, забрался на сиденье.

— Ты, вроде, сказала: «обращаться в монстра», — неуверенно, как растяпа-студент на экзамене, наугад нащупывающий верное решение, произнес он. — Это шутка такая?

— Сам знаешь, что нет, — буркнула Лика; такой тон всегда ее злил.

— Я-то знаю. А ты — откуда? — Взгляд соседа стал жестче.

Лика пожала плечами.

— Есть пара приятелей. Эзо-шизо-териков. Загоняются по «внутреннему зверю» и всему такому… Особенно сходство заметно после второй бутылки. — Лика усмехнулась; сосед нахмурился. — Ладно, ладно, это бородатая и не смешная шутка! — Она примирительно улыбнулась. — Просто мне везет на знакомых со странностями… Или им на меня везет? Они называют это «психосоматической трансформацией». Но у тебя вышло, как бы сказать… натуральнее.

— Я не притворялся, — проворчал он. — И не пил. Только не спал больше суток.