Третий не лишний

Виктор знал, что увидит, зато все остальные ничего подобного явно не ожидали. Даже несмотря на пантомиму следопыта. Ну, правильно: одно дело побывать на концерте Монсеррат Кабалье, и совсем другое – послушать, как по телефону напоет Рабинович.

Размеры лесного исполина не оставили равнодушными никого, и деревня вновь загудела, как роящийся улей.

– Я рад, что моему брату за пиршественным столом будет прислуживать достойный раб… – Скуба перевел слова Ульриха Меднолобого, даже не дожидаясь просьбы Виктора.

– Отец жив! – оскалился на дядю Рыжий.

– Конечно, Бранд… – кивнул лысый, меряя племянника не слишком добрым взглядом. – Мы все хотим, чтобы наш ярл выздоровел, но Один вершит свои дела, не оглядываясь на пожелания смертных. И если брат мой встанет с ложа, я первый обниму его и забью трехлетнего бычка. Но почему не порадоваться за его душу, зная, что рану Гюрдиру Безбородому нанесла рука храброго врага…

Меднолобый повернулся к Виктору и продолжил, глядя Лысюку в глаза:

– Будь уверен, чужак, ты будешь умирать как подобает тому, кто сразил героя.

«Огромное спасибо, конечно, за честь… – слушая охрипший голос раба, Виктор изобразил лицом каменное спокойствие. – Могли бы и просто шлепнуть. В особо важные персоны никогда не рвался. Как и в киношные герои, которые предпочитают помучиться…»

Его молчание было оценено надлежащим образом и одобрено таким же молчаливым кивком.

– Бросьте чужака в яму, – распорядился Ульрих, а потом громко прокричал вслед племяннику: – А ты отправляйся за Жнецом, Бранд. И не беспокойся, если боги тебя задержат в пути. Я позабочусь обо всем!

Рыжий викинг, успевший уже к тому времени сделать с десяток шагов, запнулся и резко развернулся. Сыну ярла явно не понравилось столь демонстративное поведение дяди, но вопреки ожиданиям он промолчал. Похоже, парень стремительно взрослел.

А Виктора, больше не церемонясь, потащили прочь с майдана. Той самой, ведущей в юго-западном направлении, тропинкой, которую он разглядел сверху. То бишь к месту временного содержания пленников. Хорошо хоть, не пинками…

Сопротивляться двоим дюжим воинам, вооруженным мечами, да еще на глазах нескольких сотен недружелюбно настроенных аборигенов, не имело ни малейшего смысла. Даже без учета того, что Виктор сам стремился попасть в зиндан.

Правда, он предпочел бы осмотреть древнескандинавскую тюрьму в ходе ознакомительной экскурсии, а не изображая экспонат. Но, как говорится, когда сильно приспичит – за неимением гербовой и туалетная сойдет.

* * *

Вот где настоящая экономия сил и средств. Может, не эстетично, но, как говаривал незабвенный Папанов в роли Лёлика, дешево, надежно и практично. Обычная яма. Никаких решеток, стен, караульных… Не то что в цивилизованном мире. Или дело не в экономии, а в количестве преступников? Раньше ведь как было: согрешил слегка – заплати штраф или получи батогов и иди работай, нефиг прохлаждаться, пока другие вкалывают. А попался на разбое или убийстве – голову с плеч, и нет проблем. Чего зря харчи на татя переводить?

Все это Виктор успел обдумать, пока охрана неторопливо подводила его к краю этой самой ямы. Еще шаг, и…

За спиной раздался громкий, уверенный голос.

Конвой остановился. Виктор тоже. И даже оборотился. В конце концов, это ж не к конвоирам пришли. И не ошибся. Перед ним стоял корабельных дел мастер Берк.

«Выкупил он меня, что ли?» – мелькнула мысль. Но тут же и канула.

Это позже Христос взял на себя долг отомстить за всех. А в здешние темные времена живут по правилам более понятным: око за око и зуб за зуб. Так что кровников не продают. Тем более чужаков. А то повадятся потом…

Берк перекинулся парой слов с конвоирами. Видимо, спрашивал разрешения и получил его, потому что сунул Лысюку в руки небольшой, литров на пять, бурдюк. Все так же молча запихнул ему за пазуху кусок остро пахнувшего сыра и увесистую рыбину.

Видя, что Берк притащил с собой Скуба, Виктор думал, что он ему хочет что-то сказать, но нет. Корабел кивнул конвоирам, развернулся и ушел.

«А счастье было так возможно…»

Конвоиры тожественностью момента не прониклись. Видимо, торопились к столу. Но после диалога с Легким Веслом некоторую деликатность все-таки проявили. Не стали бесцеремонно пихать заключенного в спину, а всего лишь учтиво указал острием меча на яму. Мол, тебе туда…

– Поберегись! – прокричал Лысюк, помня, что в яме уже кто-то обитает. Сгруппировался и прыгнул вниз.

Не зная даже примерной высоты, он планировал, как только ноги коснутся почвы, завалиться на бок, чтоб смягчить приземление. Но его поддержали, да и яма оказалась не слишком глубокая. Зато одного взгляда снизу хватило, чтобы понять, почему викинги не держат возле зиндана охраны. Стены имели отрицательный наклон.

– С прибытием, – произнес человек, удержавший Виктора. – Здраво размышляя, поздравлять не с чем, но если ты все еще жив и цел, то это уже кое-что.

– Как сказать… – не менее философски ответил Лысюк, отряхиваясь.

– Да как ни говори, – не согласился прежний постоялец. – У мертвого никаких шансов вообще, а живому судьба нет-нет да и подбросит лишний козырь.