Третий период

     ...Я взял еще два коротких интервью. Первое – у старшего тренера сборной СССР Аркадия Чернышева. Чернышев сказал: "Коноваленко сыграл хорошо, но матч с Чехословакией он проиграл".

     Второе интервью – у специального корреспондента "Советского спорта": "Коноваленко сыграл в этом турнире хорошо. Но что значит хорошо? Вся наша команда играла хуже, чем всегда, и Коноваленко сыграл, может быть, хуже, чем год или два назад. Но на фоне игры команды он был едва ли не лучшим игроком. Ругать его нет никаких основании, что я и не сделал, передавая репортаж из Гренобля о матче СССР – Чехословакия"».

     М. Марин. «Коноваленко говорит по существу»

     «Ленинская смена», 1968, 25 февраля

     Сгоряча, обозлившись на столь категоричную оценку моей игры, я даже заявил тогда, что играть в сборной команде больше не буду. За «Торпедо» постою еще год-другой, а за сборную – нет. Но, как всегда, наступил перерыв в чемпионате, потом стартовал новый хоккейный сезон. И все, казалось, пошло по давно заведенному распорядку: игры за свою горьковскую команду, вызов на сборы главной команды страны. Время прошло, обиды тоже. Да и на кого мне было обижаться? На самого себя?

     Все шло своим чередом. До мирового первенства оставалось совсем немного времени... А потом произошла та накладка. Я уже рассказывал. И как был отчислен из команды, и про возвращение в сборную, в самый канун нового чемпионата мира.

     «Положиться на него можно было всегда. Выходя на трудный матч, мы могли сказать про Виктора, как и друг про друга: "Не подведет".

     Я до сих пор не могу понять, как это он все-таки подвел однажды сборную. За несколько дней перед отъездом на первенство мира 1969 года не явился на сбор. Отчислили его из команды правильно. Но уверен, если бы взяли, он бы там чудеса творил, чтобы свой грех искупить.

     Впрочем, спустя год Коноваленко все-таки попал в Стокгольм, на чемпионат мира. Попал, и это был его лучший чемпионат. Преклоняюсь перед такой стойкостью и мужеством: ведь Виктор – мой ровесник».

     Майоров. «Я смотрю хоккей»

     Не упомянул я лишь об одной детали, о которой сам-то узнал совершенно случайно и много позже случившегося. Оказалось, что моя жена Валентина написала письмо Чернышеву, где брала всю вину на себя за мое опоздание на сбор. Мне она об этом ничего не сказала. Да и Аркадий Иванович признался уже спустя большой срок.

     ***

     И вновь Стокгольм. Знакомые улицы, уютный «Юханнесхоф». Только живем мы в другом отеле – «Фламинго».

     У меня новый дублер – Владик Третьяк. А может, я у него? Такая мысль и в голову не приходила. Мальчишка же совсем, хотя и молодец, умница. Поселились мы с Владиком вместе. Он от меня – ни на шаг. Внимателен и все на лету схватывает.

     Давно он мне приглянулся, еще когда за молодежную команду ЦСКА играл. Данные хорошие. Дело за характером. Но и тут он оказался на высоте. Это я уже понял, поближе познакомившись со своим напарником. Невольно вспоминал и свой дебют в сборной. Эх, был бы тогда в Швейцарии рядом со мной Пучков, наверное, иначе бы мы тогда выступили, да и я быстрее уму-разуму поднабрался. Владик учился прямо по ходу игр. Выспрашивал, если что-то недопонимал. Я помогал, чем мог. Мы были на «ты». Хотя остальные молодые с тем же Рагулиным – Александр Павлович, не иначе. А я ведь был самый «старый» в тот год в сборной, а Третьяк – самый молодой. Он меня «батяней» называл.

     «Из игроков сборной СССР моим первым наставником был замечательный советский спортсмен Виктор Коноваленко... В свои тридцать один авторитет он имел огромный.