Третий раунд

Они вытолкали ее из квартиры только под утро, сунув ей в сумочку пригоршню мятых червонцев и внушительно посоветовав держать рот на замке, во избежание больших неприятностей. После долгих и мучительных колебаний, девчонка все же обратилась с заявлением в милицию, и к вечеру вся троица насильников, задержанная прямо на занятиях в университете, уже давала показания в местном РОВД. Поначалу все отпрыски благородных семейств бравировали своими высокопоставленными родителями и разговаривали с допрашивающими их милиционерами сквозь зубы, но работавшие с ними видавшие виды опера с помощью зуботычин, забивания в наручники и прямых угроз быстро объяснили шакалам, мнившим себя львами, кто они есть на самом деле и что случится с ними на зоне. Сопляки, столкнувшись с жесткими реалиями допроса с пристрастием, быстро раскисли и потекли, как помои по канализации. Они наперебой топили друг друга, валя вину на товарищей, чтобы хоть как выбраться из этого болота и не попасть на съедение к страшным уркам на зоне.

Казалось бы, что здесь все совершенно понятно и можно рисовать себе очередную палку за удачное раскрытие, но родители всей этой троицы оказались и впрямь весьма непростыми людьми. Один из них был высокопоставленным дипломатом, отец второго занимал немалую должность в аппарате министерства внутренних дел, ну а отец третьего — хозяин квартиры, на которой было совершено изнасилование — работал в горкоме партии и занимал там хоть не очень видный, но весьма значимый пост. Естественно, что родители начали жать на все доступные им рычаги, чтобы замять это дело. Наверное, все бы прошло гладко, если бы не неожиданное упорство потерпевшей, решительно отказавшейся забирать свое заявление обратно, и не особое мнение старшего оперуполномоченного Ляхова, имевшего в этом деле личный интерес. Ляхов патологически ненавидел насильников, и для него высокое положение сопляков было скорее отягчающим обстоятельством, чем основанием замять дело. Когда-то давно, ещё в студенческие годы Ляхова, его младшую сестру, возвращавшуюся домой вечером через темный парк, изнасиловала группа неустановленных лиц. Именно эта семейная трагедия и то, что насильники так и не были найдены, послужили основными причинами выбора профессии для Ляхова. Он тогда резко сменил вектор своей жизни, и после окончания вполне гражданского автодорожного института пошел работать в милицию. Именно поэтому капитан Ляхов — бывалый опер с непростым жизненным опытом, не раз заключавший сделку с совестью и отнюдь не являвшийся образцовым милиционером — здесь пошел на принцип, не поддаваясь давлению руководства и не давая по-тихому прикрыть уже полностью раскрытое дело.

Упрямство, однако, не помогло ни жертве насилия, которую в конце концов вынудили забрать свое заявление и перевестись в другой институт, ни капитану Ляхову, на которого завели уголовное дело за превышение должностных полномочий и выбивание показаний из задержанных. Сказать по правде, Ляхов, как и большинство его коллег, отнюдь не чурался рукоприкладства в отношении явных преступников, и его начальство всегда закрывало на это глаза, требуя от своих подчиненных прежде всего результат. Но на сей раз руководство, взбодренное полученными сверху пинками, решило показательно обломать упрямого опера, и делу об избиении задержанных дали ход. В итоге — сломленная всем случившимся, и особенно проявленной несправедливостью, девушка уехала из Москвы к себе домой в Вологду, капитан Ляхов получил четыре года колонии, а молодые шакалята, надежно защищенные родительским иммунитетом, продолжили грызть гранит науки на следующем курсе своего престижного вуза.