Третий раунд

Обозленный тем, как с ним обошлись, Лях вышел через три года по условно-досрочному. Зона не сломала его, наоборот — битый жизнью опер прошел еще и тюремные университеты. Довольно быстро он сумел сильно продвинуться в тюремной иерархии, став завхозом одного из отрядов. Для понимающих людей это много значит. Завхозом на зоне за просто так не становятся — это место нужно буквально выгрызть зубами. Человек, ведающий распределением материальных благ, имеет очень большой вес среди заключенных. За все хлебные места там всеми средствами ведётся самая настоящая война, включающая в себя и подспудные переговоры между различными группировками, стремящимися продвинуть туда своего человека, и умение ладить с администрацией, а иногда и прямое физическое насилие. Выйдя на свободу, Ляхов решил, что он больше ничего не должен ни родному государству, ни правоохранительной системе, которая его пережевала и выплюнула, невзирая на годы честной и самоотверженной работы по отлову криминального элемента. Несмотря на то, что Ляхов не раз нарушал букву закона, и формальных поводов для претензий к нему прокурор мог бы накопать немало, он всегда помнил те боль и беспомощность, которые пережил в юности, и главной задачей своей службы считал защиту нормальных людей от преступности, однако для системы оказалось важнее защитить преступников от закона. На дворе стоял девяносто первый год: рабочим месяцами не платили зарплату, останавливались заводы, зато буйным цветом цвела разнокалиберная коммерция, основанная в основном на торговле говенным ширпотребом, привезенным из второсортной заграницы. Шустрые дельцы с бегающими поросячьими глазками, пользуясь продажностью чиновников и развалом государства, за бесценок приобретали госсобственность, за короткое время сколачивая огромные состояния. А бритые битюги в кожаных куртках, развращённые безнаказанностью, переходили от мелкого рэкета среди ларечников и рыночных торговцев к крышеванию расцветающих коммерческих банков и окучиванию новых русских миллионеров, которых так и распирало от количества уворованного.

В этих условиях Лях, обладавший незаурядными организаторскими способностями, сколотил небольшую, но крепкую бригаду, состоявшую, в отличие от рядового «бычья», из серьёзных мужчин — бывших работников милиции и бывших офицеров, уволенных в запас. У многих из них случались подобные ляховскому конфликты с системой, не приемлевшей в своих членах порядочность и достоинство, хотя и ангелами их никто никогда не называл. Возглавляемая Ляховым бригада бывших ментов, пользуясь отличным знанием материала и сохранившимися связями с действующими работниками правоохранительной системы, сумела за короткое время отвоевать себе приличный кусок московской территории, вытеснив оттуда еще не набравших силу «солнцевских». Все шло хорошо, пока Ляхов не наехал на один неприметный банк, находившийся на контролируемой им территории. Привыкший к успехам Лях не потрудился своевременно узнать, что учредителями этого банка были бывшие комсомольские функционеры, работавшие в тесной связке с действующими сотрудниками госбезопасности. Ляху тогда прозрачно намекнули, что здесь ему не обломится, и типа «шел бы ты парень побираться в другое место», но бывший опер уже закусил удила, опрометчиво решив, что нынче ему сам черт не брат, и пошел ва-банк — выкрал председателя правления банка, потребовав за его освобождение ни много, ни мало — миллион долларов. Ни бывшие комсомольцы, ни комитетская «крыша» такого снести не могли, и информация о банде Ляхова, заблаговременно и высокопрофессионально собранная «топтунами» из госбезопасности, легла на нужный стол. К делу подключились профессионалы из МУРа, и в скором времени, в результате блестяще проведенной операции, почти вся банда во главе с ее руководителем была задержана. Ляхов получил уже второй срок, весьма солидный, отбывать который ему было назначено уже на обычной, а не ментовской зоне.