Третий раунд

— Да ничего страшного, гражданин начальник, — вмешался Егор, — мы сами уже во всем разобрались, и никаких претензий друг к другу не имеем.

— Что, в самом деле? — усмехнулся Сиротин, наконец успокоившись и внимательно осмотривая Егора. — Спортсмен, наверное?

— Ну да, есть немного, — кивнул Егор.

— Ну, тогда здесь не пропадешь. Не будешь дураком и пойдешь под крыло к Ляхову — будешь в шоколаде. — Сиротин повернулся к прыщавому и второму активисту, который уже оклемался от резкой боли и делал вид, что ничего особенного не произошло: — Ну что, конфликт исчерпан?

— Угу, — неохотным хором подтвердили оба, не глядя на майора и пронзая Егора исподлобья убийственными косыми взглядами.

— Так… оба быстро за мной, сейчас я с вами отдельно потолкую.

Сиротин развернулся и, уходя, бросил прощальный взгляд на Егора, одобрительно ему подмигнув.

Эта история получила свое продолжение через некоторое время, когда прибывший этап уже вышел в общую зону и Егора распределили в девятый отряд. При распределении на работу, Егор по собственному желанию вызвался работать в мебельный цех. Еще учась в школе, он практиковался на учебно-производственном комбинате по специальности деревообработка, и по окончании практики получил свидетельство сборщика мебели второго разряда. За время обучения на УПК, конечно, он особой квалификации не получил, но в итоге все же мог работать и на циркулярке, и на фуговальном, и даже на токарном станке. В те дни, когда занятия проходили не на мебельной фабрике, а в классах УПК, старшеклассники-мебельщики учились на резчиков по шпону. Егору тогда очень нравилось вырезать и составлять из разноцветных кусков натурального шпона ценных пород дерева целые картины на лицевую поверхность изделий. Эти заготовки назывались «рубашками». Впоследствии, «рубашки» запрессовывались на основу из простого дерева, шлифовались и покрывались лаком. В итоге, после всех этапов работы, получались очень красивые вещи — журнальные столики, дорогие подарочные наборы шахмат или нард. Мог ли предположить тогда Егор, что через несколько лет в здании бывшего учебно-производственного комбината будет находиться республиканский отдел по борьбе с организованной преступностью, а он вернётся в старые кабинеты уже в роли опасного преступника, доставленного туда под конвоем, в наручниках, через всю страну. Не то, что такой мысли, но даже возможности помыслить о том, что интересное, но не очень, на его мальчишеский взгляд, практичное умение набирать «рубашки» из шпона когда-то пригодится ему в далекой мордовской колонии, не было у того мальчишки… Эх, если бы знать заранее, куда нас приведет та или иная дорога, многое, наверное, было бы по другому…

В мебельном цеху Егора, как новичка, для начала поставили работать на шлифовальный станок, благо эта работа особых навыков не требовала. Правда, из-за древности оборудования и постоянно барахлящей вентиляции, за день у шлифовального станка мелкой древесной пыли наглотаешься вдоволь, но, как говорится — лиха беда начало. О том, что древесная пыль из лёгких практически не выводится, не думали ни в администрации колонии, ни сами зэки. Как-то вечером, вернувшись из «промки» после работы, он, как обычно, вышел размяться на неплохо оборудованную спортплощадку около небольшого стадиончика, на котором осужденные в свободное время могли погонять в футбол или позаниматься на сваренных из металлических труб турниках и брусьях. Егор аккуратно растягивался, высоко закинув ногу на перекладину стальной шведской стенки, забетонированной в землю неподалеку от турника. Увлеченный своим делом, он, тем не менее, краем глаза видел троих парней спортивного вида, с интересом наблюдающих за ним со стороны. Из этой троицы явно выделялся высокий светловолосый парень, одетый в черные джинсы, заправленные в высокие черные же кроссовки и форменную куртку от профессионально ушитой по фигуре робы, на рукаве которой красовался нашитый «косяк» — знак бригадира. Егор наметанным взглядом уловил перебитый нос блондина и ту неуловимую ленивую хищную грацию, которая отличает хорошего бойца от просто спортивных молодых людей. При этом, у блондина не было ни гипертрофированных мышц, ни пудовых кулаков, ни какого-то угрожающего вида, однако экономная скупость движений, уверенный взгляд голубых с искорками глаз и та неуловимая взглядом, но хорошо ощущаемая на подсознательном уровне энергия готовой в любую секунду взорваться бомбы, заключенная в обычном с виду человеческом теле, говорили опытному глазу о многом.

— Здорово, — блондин, отрываясь от спутников, сделал несколько шагов и протянул Егору руку.

— Привет, — Егор неторопливо снял ногу с перекладины и, доброжелательно посмотрев подошедшему в глаза, ответил на рукопожатие.

Несколько секунд парни мерялись, у кого кисть крепче, а потом, как бы признав боевую ничью, одновременно разжали руки.

— Что, тренируешься? — в голубых с серыми прожилками глазах блондина нет-нет, да и проскакивали лукавые чертенята.

— Ну да, — пожал плечами Егор, — после работы вышел немного размяться.

— А чем занимался, если не секрет?