Третий рейх. 16 историй о жизни и смерти

Этот интерес не возникал сам по себе: как и в СССР, важнейшую роль играли доносчики и опрашиваемые полицией свидетели. Причем «воля народа» могла идти вразрез с политикой властей. Многие люди ненавидели лесбиянок (как и евреев) еще до прихода нацистов к власти и были рады любой возможности настучать на своих странных соседок. В гестапо же далеко не всегда давали делу ход: официально не запрещенное лесбиянство учитывалось лишь при наличии других подозрительных факторов (например, саботажа или связей с евреями).

Дать однозначный ответ о месте лесбиянок в Третьем рейхе не помогают и статистические обобщения: данные слишком многоплановы. Исследователи сочли более полезным микроисторический подход, то есть подробный анализ одного дела — Ильзе Тоцке из Вюрцбурга, которое гестапо вело в 1939–1943 годах. Об этом расследовании американский историк Лори Мархефер (Вашингтонский университет, США) рассказала на страницах журнала The American Historical Review[14].

Лесбиянки не подрывают здоровье нации

Начнем с финала. Февральской ночью 1943 года Тоцке (ей было 30 лет) перелезла через колючую проволоку на швейцарской границе. Она бежала вместе с Рут Басински, еврейкой, которую задержали в Берлине и готовили к отправке в концлагерь. Но, увы, паре не повезло: их поймали швейцарские пограничники и выслали назад в рейх — Басински увезли в Освенцим, а Тоцке перевели в тюрьму гестапо в ее родном городе.

Незаконный переход границы и стал единственным поводом для ареста — притом что тайная государственная полиция разрабатывала Тоцке еще с 1939 года! На нее приходило много доносов с самыми разными обвинениями, объединяло которые лишь упоминание о ее необычном поведении.

Историки, кстати, не знают, была ли Тоцке лесбиянкой (то есть были ли у нее с женщинами именно сексуальные отношения). Все, что им известно, отражено на фотографиях в ее личном деле: Тоцке подстрижена под мальчика и носит костюм с галстуком.

В двадцатые годы такой стиль пользовался популярностью в лесбийской субкультуре. Лесби-икона Веймарской республики Лотте Хан именно в этом образе снималась для обложки журнала «Подружка». Однако Тоцке могла быть и просто трансвеститкой: так в Германии называли лиц, переодевающихся в нехарактерную для своего пола одежду, независимо от их ориентации. Это было очень модно, но даже в 1920-е годы трансвестизм вызывал недовольство у публики, а при Гитлере короткую стрижку и брюки считали порочащими расовое достоинство арийской женщины.

^{Обложка журнала «Подружка»}

Впрочем, до криминализации лесбийской любви дело не дошло, даже несмотря на позицию некоторых судей. Большинство нацистских юристов сошлись на том, что лесбиянки наносят нации меньше вреда, чем геи. «Гомосексуализм растрачивает половую силу мужчины, однако склонные к лесбийской любви женщины не лишены возможности зачинать детей», — сообщал в докладной записке судья Штраус. Кроме того, лесбиянки не объединялись в тайные группы для захвата власти (страх перед кликами гомосексуалов в высшем руководстве поразил немецкое общество еще перед Первой мировой). И наконец, лесбийские отношения часто нелегко было отличить от страстных проявлений женской дружбы, и правоохранительные органы опасались, что в случае криминализации недоброжелатели засыплют их клеветническими доносами.

^{Лотте Хан}

Однако гестапо имело право подвергать граждан предварительному заключению без санкции суда — например, если они «угрожали морали» малолетних. Именно таким образом в лагерь на несколько лет отправили Лотте Хан. Иногда лесбиянок преследовали за асоциальное поведение, но чаще всего отпускали. В целом лесбиянки безупречно арийского происхождения могли жить спокойно: в крайнем случае они отделывались допросами и предупреждениями. Им даже могли позволить жить вместе (как это случилось с одной парой: женщины признались в своей ориентации и обязались перестать спать друг с другом). Конечно, лесбиянок-коммунисток и особенно евреек ждала совсем другая судьба.

Подозрительные соседи, равнодушное гестапо

Ильзе Тоцке попала в разработку гестапо после доноса 1939 года. Некто Людвиг Грюндель, учитель физкультуры и отставной офицер, посчитал ее агентом французов: снимает квартиру около батареи ПВО, дружит с переводчиком с французского и принимает у себя полуеврея!

Получив эту бумагу, гестапо вызвало на допрос Ганса Гунсингера, бывшего квартирного хозяина женщины, — но того беспокоили совсем другие факты. Он назвал ее мужененавистницей: «Она не принимает мужчин и не любит их, наверное, потому, что ее отец бил ее мать». Несмотря на наводящие вопросы полицейского, хозяин ничего не сказал о шпионаже или связях с иностранцами.