Третий рейх. 16 историй о жизни и смерти

И все же афроамериканцы вызывали особое любопытство нацистов. Слишком многое сошлось в этой группе: насильственное перемещение за тысячи километров от родины, связь с политическим и экономическим неравенством в самой богатой стране мира, амбивалентное отношение американских белых (от восторга до презрения). Некоторые нацистские идеологи были зациклены на скрещивании белых, чернокожих и индейцев: они утверждали, что такого рода «расовый хаос» указывает на внутреннюю слабость США и предрекает распад государства. Они пугали немцев тотальной негроизацией населения Штатов, а потом и всего мира. Не менее опасным казалось просачивание культуры чернокожего населения в общемировую (чарльстон, джаз и так далее), вызывавшее бурное негодование, например, у Пауля Банга, статс-секретаря министерства экономики в первом правительстве Гитлера.

Однако отношение немцев к афроамериканцам все-таки не ограничивалось ужасом и отвращением. Многим они казались не необузданным и развратным народом, а жертвами американского общества — последствий рабства в южных штатах, сегрегации, законов Джима Кроу[17], нищеты сельских районов. В XIX веке немцы не остались равнодушными к призывам аболиционистов

[18]. «Хижина дяди Тома» стала бестселлером в кайзеровской Германии. Еще в 1931 году, незадолго до установления гитлеровского режима, в нескольких городах прошли митинги протеста против линчевания девяти подростков (знаменитые Scottsboro Boys).

^{Надпись на здании автовокзала: «Зал ожидания для цветных». Дарем, Северная Каролина (1940)}

После прихода нацистов к власти многообразие мнений в этом вопросе никуда не делось. Несмотря на постепенную чистку университетов и перевод исследований на новые рельсы, ученые продолжали достаточно объективно и беспристрастно писать об американских делах. Аспиранты изучали воздействие массовой миграции чернокожего населения в промышленные города на севере США, демографы работали с коэффициентами рождаемости, а Американский институт в Берлине раздавал школьникам книги о жизни афроамериканцев. Многие писали об ужасах дискриминации и судах Линча в южных штатах. Главный американист Германии Фридрих Шёнеман мог одновременно сравнивать в расистских брошюрах евреев с афроамериканцами и писать относительно объективные работы о жизни последних.

Какой расизм правильный

Именно на этом фоне в Германии началась медийная кампания против судов Линча. Гитлеровцы ухватились за эту тему прежде всего по соображениям пиара (и антипиара). Американцы критиковали новый режим за расизм (Нюрнбергские законы[19]

), даже начали бойкотировать немецкие товары, а СМИ красочно освещали преследования евреев. Линчевание же позволило нацистам парировать по принципу «сам такой!»: у вас в США тоже есть расовая проблема, и решить ее адекватно вы не можете. Идеологи режима надеялись, что критика расистского насилия в Штатах дискредитирует аналогичные обвинения в адрес Германии и убедит общественность, что расовые законы лучше хаотичного насилия.

Конечно, такую пиар-кампанию сопровождали определенные риски: приходилось выражать симпатию «неполноценной» расе, компрометируя собственную идеологию, так что критики режима могли обвинить в лицемерии уже самих нацистов — насилие против афроамериканцев осуждают, а против евреев раздувают. Но на первых порах нацистам играла на руку тяжелая ситуация в США: во время Великой депрессии самосуд над чернокожими жителями случался все чаще. Только в 1933–1935 годах линчевали 57 человек — и о каждом случае обстоятельно писала немецкая пресса. Фотографии крупным планом, карикатуры, вырезки из американских газет с описанием вопиющих случаев дискриминации, рассказы о Линче-судье… Как, спрашивается, США могут выступать учителем демократии и равенства для остального мира, если афро-американцы тут не только остаются гражданами второго сорта, но и не защищены от угроз насилия и смерти со стороны остального населения?

Вопрос, на каком основании нацисты возмущались охотой на афроамериканцев (с ружьями) и самодельными виселицами, не столь тривиален, как может показаться. НСДАП всегда охотно прибегала к уличному насилию. С 1933 года евреев, особенно владельцев магазинов, унижали и избивали публично, а коричневорубашечники (штурмовики) нападали на прохожих, не желавших принимать участие в погромах. И так далее, вплоть до ежедневного насилия на Восточном фронте и в концлагерях. Немецкие юристы подводили под него теоретическую основу: если буржуазно-либеральное правосудие разграничивает закон и насилие, то нацистское — видит в коллективном действии выражение глубинных ценностей народа. То есть бить окна в еврейских лавках и избивать продавцов — это проявление справедливого недовольства немцев засильем еврейского капитала, резюмировал именитый юрист Ганс Карл Лейштриц.