Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Международная реакция была отрезвляющей. Правительства Великобритании, Франции и Италии встретились в итальянской Стрезе 11 апреля 1935 года и заявили о своей решимости защитить целостность Австрии против германской угрозы, которая была видна с июля 1934 года и теперь, по всей видимости, снова набирала обороты. Меньше чем неделю спустя Лига Наций официально осудила программу перевооружения Германии. Вскоре после этого Франция заключила соглашение с Советским Союзом. Эти действия имели скорее театральный, чем реальный эффект. Продолжение политики двусторонних переговоров с отдельными странами началось с Польского пакта. Гитлер обсуждал военно-морское соглашение с Великобританией с ноября 1934 года. Он понимал, что пройдет еще очень много времени, прежде чем возрождающийся немецкий флот сможет надеяться сравняться по численности с огромным флотом Великобритании, а пока он любой ценой хотел успокоить англичан, чтобы те не мешали завоеванию Германией доминирующего положения на континенте. Позже, как он говорил главе флота адмиралу Редеру в июне 1934 года, можно было создать флот достаточной силы и обратить его против Великобритании, что планировали Редер и его помощники, позже, но не сейчас. Свои гарантии британцам Гитлер сопровождал угрозами. Он предупреждал британских переговорщиков о том, что перевооружение Германии было основано на самых последних технологических достижениях, и особенно это касалось военно-воздушных сил (в этом было изрядное преувеличение). В долгосрочной перспективе Германии требовались колонии для расширения своего жизненного пространства (плохо прикрытая угроза широко раскинувшейся Британской империи). Однако Гитлер заявил, что предпочел был предпринять первые шаги в этом направлении вместе с Великобританией, а не против нее, в надежде сгладить некоторые острые углы в их отношениях. Британцы, понимая, что им не удастся заставить Германию вернуться в Лигу Наций, и волнуясь из-за растущей силы флота Японии, согласились с этими, казавшимися совершенно разумными условиями, и 18 июня 1935 года было подписано совместное Англо-германское военно-морское соглашение, которое позволяло немцам создать свой флот численностью не превышающей 35 % от британского и имеющий такое же количество подводных лодок. Оно позволило обойти соглашение в Стрезе, заключенное лишь несколько месяцев назад, и стало подлинным дипломатическим триумфом для Гитлера[1466].

Немецкую делегацию в Лондоне возглавлял человек, которому скоро предстояло войти в ряды нацистских лидеров: Иоахим фон Риббентроп. Он родился в 1893 году в долине Рейна в семье профессионального солдата буржуазного происхождения. Риббентроп закончил грамматическую школу, но вместо того, чтобы пойти в университет, занимался различной деятельностью в Великобритании, Канаде, франкоязычной Швейцарии, прекрасно овладев английским и французским языками, а также установил множество контактов, которые оказались для него полезны в будущем. В Первую мировую войну он служил на Восточном и Западном фронтах и получил за храбрость Железный крест. В конце войны он оказался в прусской военной миссии в Константинополе, где быв назначен в военную группу для подготовки мирной конференции. Таким образом, к моменту ухода из армии в 1919 году, поучаствовав во многих путешествиях и дипломатических мероприятиях, Риббентроп приобрел сильный интерес к международной политике. Однако сначала он вернулся в бизнес — продажа хлопка, затем алкогольных напитков, благодаря своему браку с Аннелис Хенкель, дочерью известного производителя немецких игристых вин «Сект». Этот брак подарил ему финансовую независимость и вход в высшее общество. Поскольку он был усыновлен тетей из аристократической ветви своего семейства, он мог добавлять дворянскую частицу «фон» к своему имени. Однако это имело для него негативные последствия. Ходили слухи, что он заплатил своей тете за эту услугу. Более того, некоторые отмечали, что хотя в запутанном законодательстве об усыновлении частица «фон» и считалась частью имени родителя приемного ребенка и поэтому подлежала передаче приемным детям, в нем было уточнение о том, что ее перенос ни в коем случае не подразумевал передачу дворянского статуса приемному ребенку. Эта история многое говорит как о социальных амбициях Риббентропа, так и о его социальной неуклюжести: в Лондоне в 1930-х годах его иногда называли «фон Риб-бенсноб»[1467].