Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939

Немецкие пропагандистские фильмы и репортажи в прессе показывали картины бьющихся в экстазе жителей долины Рейна, приветствующих войска нацистским салютом и усыпающих их дорогу цветами. Луиза Зольмиц писала: «Я была совершенно подавлена событиями того дня… восхищена нашими марширующими солдатами, величием Гитлера и властью его речи, силой этого человека… Мы ждали таких слов, такой жесткости… Но мы и мечтать не смели о таких делах. Снова и еще раз снова Вождь предъявляет миру свершившийся факт… Если бы мы 2000 лет говорили с миром на таком языке — нам не пришлось бы использовать его слишком часто, нас бы всегда понимали и мы смогли бы сохранить много нашей крови и слез, не допустить потери территорий и унижения… Репортажи о настроениях во всех городах говорят о беспрецедентном ликовании»[1477].

Однако наблюдатели социал-демократов рассказывали другую историю. «Оккупация зоны Рейна, — сообщал один из них, — якобы была встречена радостным ликованием со стороны всего населения. Однако, судя по отчетам со всего Запада, можно понять, что празднуют только нацисты»[1478].

Следует признать, что некоторые бизнесмены были довольны, потому что считали, что теперь их дела пойдут на лад. Действительно, большинство людей одобряли ремилитаризацию. В отдельных районах это известие с особенным энтузиазмом встретила молодежь. «В конце концов, это наша страна, — говорил один рабочий. — Почему мы не можем иметь в ней какие угодно войска?»[1479] Однако также был распространен страх того, что подобные действия повлекут за собой войну. Многие активные нацисты отвечали, указывая на заявленные мирные намерения Гитлера. Только немногие хвастались тем, что с радостью примут известие о войне[1480]. Люди гордились восстановлением национального суверенитета, но в то же время отчаянно волновались из-за опасностей широкомасштабной войны, из-за перспектив массированных бомбардировок немецких городов и из-за повторения смертей и разрушений 1914—1918 годов[1481]. Страх подавляющего большинства только усиливался из-за массовых мер защиты от воздушных налетов, которыми сопровождалась ремилитаризация. «Люди, — подводил итог один агент социал-демократов, — крайне взбудоражены. Они боятся войны, потому что все уверены, что Германия эту войну проиграет и будет уничтожена»[1482].

В марте 1936 года немцы затая дыхание наблюдали, как войска в составе 3000 человек промаршировали в глубь долины Рейна, которых поддерживали еще 30 000, остававшихся на восточном берегу реки. Если бы французы решили направить свои войска для отпора, то немцы были бы выбиты оттуда в течение нескольких часов, несмотря на приказ Гитлера не отступать. Однако они этого не сделали. Поверив, что немецкое военное присутствие было в десять раз больше фактического, и ослабленное из-за общественного беспокойства в связи с возможной войной накануне всеобщих выборов, французское правительство выбрало бездействие. Их позицию поддержали англичане, которые постарались ограничить любую поспешную реакцию. В конечном счете произошло лишь то, что Германия восстановила свой суверенитет над своей собственной территорией, и никто не считал, что это стоило развязывания масштабной войны. Никто на данном этапе не думал, что Гитлер чем-то отличается от предыдущих немецких политиков, которые никогда не скрывали своего желания вернуть войска обратно в долину Рейна. На самом деле общественное равнодушие по этому вопросу в Великобритании было настольно сильно, что правительство даже отказалось поддержать идею установить санкции Лиги Наций для Германии за то, что фактически было нарушением международных мирных соглашений. На тот момент Гитлер сделал свою самую большую ставку и не проиграл[1483].

Этот опыт, подтвержденный очередными сфальсифицированными выборами и референдумом от 29 марта 1936 года, на которых были набраны неизбежные 98,9 % голосов в поддержку нацистской партии и действий правительства, утвердил Гитлера в том, что он не может проиграть. Уверовав в миф о своей непобедимости, он начал ускорять марш Германии в сторону европейского доминирования и мирового господства. «Ни угрозы, ни предупреждения, — говорил он в Мюнхене 14 марта 1936 года, — не заставят меня свернуть с пути. Я иду по дороге, уготованной мне Провидением, с инстинктивной уверенностью лунатика»[1484].

Создание Великой Германии

I