Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

С началом войны один еврейский ученый задумал сохранить для потомков факты зверств в отношении еврейского населения. Эммануил Рингельблюм родился в 1900 г. Он изучал историю, а в 1927 г. получил степень доктора философии. Рингельблюм, принадлежавший к числу активных сионистов левого крыла, поставил целью жизни донести до будущих поколений все, что пережили его собратья-евреи Варшавы в годы немецкой оккупации. Все, даже самые, казалось бы, малозначимые события Рин-гельблюм ежедневно записывал в обширный дневник. Изобилующие деталями, скрупулезные записи Рингельблюма отражают все — грабежи, избиения, расстрелы, факты унижения евреев солдатами и офицерами вермахта и СС. Случаи изнасилований полек и евреек немецкими солдатами в первые месяцы оккупации были обыденным явлением. «На площади Тломацкого, — писал он в начале 1940 г., — трое господ офицеров силой взяли нескольких женщин»; несчастные кричали на весь дом. Гестапо забеспокоилось — как же — расовая деградация, арийцы совокупляются с неарийками, — но сообщить об этом куда следует воздержалось. Взяточничество и коррупция распространялись вмиг. «Только бедный люд отправляется в лагеря», — писал он. Рингельблюм описывал и случаи, когда польские христиане пытались защитить евреев и от нападок хулиганья из польской молодежи; но спасти их от немцев было превыше их сил и возможностей[90]. По мере ухудшения положения евреев, Рингельблюм стал записывать и образчики горького юмора, с помощью которого они пытались хоть как-то облегчить свою участь. Вот пример одного из анекдотов тех времен: еврейка будит мужа, потому что тот во сне то смеется, то плачет. «Я увидел во сне, как кто-то написал на стене, — поясняет муж. — Бей жидов! Долой ритуальные убийства!» «Что же тебя так насмешило?» — недоумевает жена. «А ты не понимаешь? — отвечает муж. — Это означает, что добрые старые времена возвращаются! Поляки снова у власти!» Акты преследования со стороны поляков были привычны и переносимы, но только не бесчеловечность немцев: «Шеф полиции приходит на квартиру к евреям и хочет что-то вынести оттуда. Мать семейства в слезы — мол, она — вдова с ребенком. Шеф полиции говорит, что ничего не возьмет, если та угадает, какой у него глаз искусственный, а какой нормальный. Женщина угадывает — левый. Шеф полиции спрашивает ее, как она узнала. «Да все очень просто — он смотрит по-человечески».

Во многих частях Польши, кроме Варшавы, армейские части брали евреев в качестве заложников, и во многих местах происходили расстрелы евреев, как массовые, так и индивидуальные. 50 000 польских военнопленных, кого немцы сочли евреями, отправили на принудительные работы, но обращались с ними так, что 25 000 из них погибли уже к весне 1940 г. 10 октября 1939 г. Хаим Каплан отметил в дневнике об арестах евреев-мужчин для последующей отправки в трудовые лагеря. На самом деле Франк уже распорядился ввести принудительный труд для евреев в границах генерал-губернаторства; уже приступили к созданию трудовых лагерей. Евреев-мужчин просто арестовывали на улицах или во время полицейских облав. Сохранился санитарный отчет о состоянии группы трудовых лагерей в Бельзече в сентябре 1940 г., из которого мы узнаем, что условия были ужасающими — сырость, грязь, зараженность глистами, у 30% рабочих отсутствовала обувь, брюки или другая одежда, спали все вповалку на полу по 75 человек в помещении в 30 квадратных метров чуть ли не друг на друге. Не было мыла, антисанитария не укладывалась ни в какие допустимые границы, отправлять естественные потребности заключенные вынуждены были там же, где спали, — на полу. А выходить в ночное время из помещения категорически запрещалось. Порции еды совершенно не соответствовали тяжелым физическим нагрузкам: заключенных отправляли на дорожно-строительные работы и укрепление берегов рек[91].