Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

Об ухудшающейся ситуации спокойно и даже отстраненно пишет один еврейский школьник — мальчик Давид Сераковяк в своем дневнике. «Первые признаки немецкой оккупации, — отметил он 9 сентября 1939 г. — Хватают евреев и отправляют на земляные работы». Хотя школа продолжала работать, родители запретили Давиду ходить на уроки, опасаясь, что немцы арестуют его. Два дня спустя он сообщает об избиениях и ограблениях, о том, что немцы полностью разграбили лавку его отца. «Местные немцы делают что заблагорассудится. Все прежние человеческие свободы попираются», — продолжает Давид, поскольку немцы закрыли синагоги и вынудили владельцев магазинов работать в еврейский религиозный праздник. Поскольку люди занимали очередь к пекарне с 5 часов утра, чтобы получить хлеб, Сераковяк сообщил, что немцы взяли в привычку просто выгонять евреев из очередей. Отец Давида лишился работы. После того как школа, в которую ходил Давид, была закрыта, мальчик вынужден был ежедневно ходить пешком 5 километров в день в другую, потому что у родителей не было денег на трамвай. К 16 ноября 1939 г. Сераковяк был обязан, как остальные евреи, носить желтую нарукавную повязку; в начале декабря ее заменили на желтые 10-сантиметровые Звезды Давида, которые полагалось носить на груди справа и на спине тоже справа. С началом зимних холодов школа была закрыта, а учебники раздали ученикам: «Мне досталась немецкая история евреев, несколько экземпляров немецких поэтов, несколько текстов на латыни, две книги на английском языке». Давид Сераковяк неоднократно видел своими глазами, как немцы избивали на улицах евреев. Ситуация ухудшалась практически ежедневно[92].

К осени следующего года отвратительные акты насилия в отношении евреев происходили на улицах многих городов Польши, включая и Щебжешин. 9 сентября 1940 г. Клюковский записал:

В тот день я из окна наблюдал совершенной жуткий случай. Напротив здания больницы стояли полусгоревшие дома, где прежде жили евреи. Старик еврей и несколько еврейских женщин стояли рядом с ними, когда мимо проходили трое немецких солдат. Внезапно один из солдат схватил старика и втолкнул его в подвал. Женщины запричитали. Стали подходить и другие евреи, но солдаты хладнокровно удалились. Меня этот эпизод поразил, а несколько минут спустя этого старика привели ко мне для оказания помощи. Оказывается, он забыл снять шляпу, когда немцы проходили мимо. А согласно немецким предписаниям все евреи были обязаны проявлять к немцам уважение, мужчины должны были снимать шляпы всякий раз при появлении немецких военных.

Описанный Клюковским инцидент — отнюдь не просто пример произвола власть предержащих в отношении угнетаемого меньшинства, а конечный итог длительного процесса выработки соответствующей политики Берлина, проводимой на местах специально созданными структурами, которым в ближайшие годы предстояло играть все более важную роль[93].

II

Нацистский план относительно Польши первоначально предусмотрел три пояса расселения — немецкий, польский и еврейский — в трех направлениях: западном, центральном и восточном. Его выполнение ни в коем случае не было исключительной прерогативой СС: уже 13 сентября 1939 г. генерал-квартирмейстер ОКХ приказал группе армий «Юг» депортировать всех евреев в восточную часть Верхней Силезии, т.е. в область, недавно оккупированную Красной Армией. Но вскоре процесс приобрел более централизованную форму. На следующий день Гейдрих отметил, что Гиммлер готов предоставить только Гитлеру решать все вопросы, связанные с «еврейским вопросом в Польше», мол, «...только фюрер вправе решать». К 21 сентября 1939 г. Гитлер одобрил план высылки, который намечалось осуществить в течение следующих двенадцати месяцев. Евреев, в особенности занятых в сельском хозяйстве, необходимо было немедленно собрать в одном месте. Всех евреев — а их было около полумиллиона — надлежало перебросить на присоединенные к рейху территории; туда же намечалось депортировать и 30 000 цыган и евреев из Праги, Вены, а также из других частей рейха и протектората Богемии и Моравии. По словам Гейдриха, это был шаг в направлении «конечной цели», хранившейся в тайне, а именно, удаление евреев из Германии и занятых восточных областей в особо выделенный регион компактного проживания.