Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

Наиболее опустошительной бомбардировкой в конце войны стала бомбардировка Дрездена. Прежде апокалипсические удары с воздуха миновали эту жемчужину немецкого барокко на Эльбе. Однако Дрезден являлся не только культурным памятником, но и важным транспортным узлом и военно-промышленным центром. Союзные бомбардировщики, нацелившиеся на уничтожение вражеских железных дорог и путей сообщения в городе и его окрестностях, прикрывали с воздуха наступление советских войск, вышедших к Эльбе. Не менее важная задача состояла в том, чтобы вновь пошатнуть веру противника в победу. 13 февраля 1945 г. британские самолеты двумя волнами хаотично атаковали центр Дрездена, не встретив никакого сопротивления: зенитные батареи к тому моменту уже отсутствовали, так как орудийные расчеты отправили оборонять восточные укрепления на пути русских, а немецкие истребители простаивали на аэродроме без единой капли горючего. Погода выдалась благоприятная, и самолеты наведения с легкостью выполнили боевую задачу. Днем, вслед за ударами британских ВВС, состоялись две атаки американских бомбардировщиков. В результате длительной непрерывной серии бомбардировок разразился пожар, который уничтожил не только весь городской центр, но и значительную часть прилагюших к нему районов. Как писал один из очевидцев, «вследствие узких улочек и компактной застройки Дрезден превратился в море огня. Той ночью небо окрасилось кровавокрасным заревом»[1587]. Погибло 35 000 человек[1588]. Среди тех, кто находился в городе в те роковые дни, оказался и Виктор Клемперер. В числе немногих евреев, оставшихся в Германии, Клемперер выжил благодаря усилиям Евы — его верной жены нееврейского происхождения — и беспокоился вовсе не о том, чтобы избежать бомбежки. На следующее после первого авиаудара утро в «Еврейский дом», куда их насильственно переселили, пришел приказ, согласно которому 16 февраля все евреи эвакуировались из Дрездена. В тексте приказа говорилось, что их отправят на общественные работы, но поскольку в прилагавшемся списке также значились дети, в истинной цели приказа никто не сомневался. Клемперер доставлял копии циркуляра тем, кого это касалось, хотя сам он в список не попал. Однако он не тешил себя надеждами на то, что в следующем приказе не будет и его имени. Даже в последние дни войны нацистская машина уничтожения не переставала перемалывать людей[1589].

В тот вечер, когда Клемперер предавался размышлениям о своей скорой участи, над городом пронеслась первая волна бомбардировщиков и сбросила смертоносный груз. Сначала Клемперер спрятался в подвале. Затем дом сотряс взрыв. Он поднялся наверх. Окна в его комнате разлетелись вдребезги, и повсюду валялись осколки стекла. «Еще не стемнело». Сильные порывы ветра, вызванные пожарищем в городском центре, продували улицу. Вокруг рвались бомбы. «Затем в окне неподалеку прогремел взрыв. Что-то твердое и раскаленное вонзилось мне в лицо. Я поднял руку. Она была в крови. Я ощупал правый глаз — он оказался на месте». В суматохе Клемперер разминулся с женой. Кинув в рюкзак ее драгоценности и свои рукописи, он выбрался из дома, пролез мимо полуразрушенного подвала и укрылся в воронке, а затем двинулся дальше по улице. Там Клемперер присоединился к группе людей, направлявшихся через сквер на террасу, откуда открывался вид на город. Многие полагали, что на террасе будет легче дышать. Весь город пылал. «Если жар становился нестерпимым, я переходил на другую сторону улицы». Начался дождь. Завернувшись в одеяло, Клемперер смотрел, как пылающие белым огнем башни и здания внизу превращались в груды пепла. Приблизившись к краю террасы, он вдруг увидел жену. Она спаслась, потому что кто-то вытащил ее из «Еврейского дома» и привел в ближайший подвал, где укрывались неевреи. Ей захотелось покурить, чтобы как-то успокоиться, но, не найдя спичек, она заметила «на земле какой-то тлеющий предмет и решила прикурить от него. Это был горящий труп»[1590]. Подобно многим другим жена Клемперера выбралась из пожарища в парк.

В этот момент к ним подошел друг Клемперера, Айзенман, один из выживших евреев. Он держал на руках одного из своих детей — все остальные члены его семьи пропали. Айзенман высказал несколько разумных советов. «Мне придется последовать его примеру, — сказал Клемперер, — и избавиться от своей звезды. Позже Ева срезала ее с моего пальто перочинным ножом». С этого момента Клемперер начал скрываться. В неразберихе разрушенного города гестапо и другие представители власти какое-то время будут заняты делами поважнее, чем отлов выживших евреев по всему Дрездену. К тому же все их списки все равно были уничтожены. Клемперер и его жена брели по берегу реки: