Третий рейх. Дни войны. 1939-1945

Постепенно мирные жители оказывались в отчаянном положении, и единственной возможностью выжить становились грабеж и торговля на черном рынке. Все больше людей, особенно с лета 1944 г., занималось мародерством. Так, осенью 1944 г; в Эссене всего за две недели было разграблено более 19 бакалейных лавок. Мародеры пользовались тем, что во время ночных бомбежек хозяева прятались в убежищах, и разруха предоставляла им новые возможности. Чаще всего воровали еду и одежду. Полицейские патрули были усилены, и гестапо внедрило своих осведомителей в общины иностранных рабочих. В сентябре 1944 г. офицеры гестапо получили право казнить мародеров — соответствующий приказ был подписан в РСХА в начале ноября 1944 г. Первоначально меры касались лишь иностранных рабочих, но затем всех остальных граждан. Таким образом, местная полиция и власти были уполномочены вершить правосудие самостоятельно. Ополченцам фольксштурма приказали охранять полуразрушенные здания, а также задерживать и даже расстреливать тех, кто будет пойман на мародерстве. В октябре 1944 г. один офицер гестапо в западногерманском городке Дальхейм, что недалеко от Кельна, встретив по дороге нескольких работниц фабрики, которые несли в руках нечто, напоминавшее краденый товар, приказал арестовать семерых. На допросе женщины сознались в краже, и офицер приказал на следующий день их всех расстрелять. Иногда в мародерстве участвовало и местное население. В частности, в начале апреля 1945 г. в Оберхаузене один военный-телефонист, возвращаясь с работы, заметил, как четверо рабочих выходили из дома, жильцы которого в тот момент, очевидно, находились в убежище. Он позвал на помощь нескольких мужчин и задержал одного из рабочих, которого помощники начали избивать. Рабочий признался, что украл немного картошки, и его отвели в воинскую часть — там телефонисту выдали пистолет, — а затем пленника повели на футбольное поле. По дороге их окружила толпа, которая принялась колотить рабочего палками. Телефонист не сумел сразу застрелить его, и пока рабочий, стоная от боли, корчился на земле, толпа окружила его и забила до смерти[1599].

Неудивительно, что в подобных обстоятельствах все больше иностранных рабочих бежало с предприятий. Рабочие-французы, получавшие отпуск, чтобы повидаться с родными, зачастую просто не возвращались. В частности, на фабрике концерна «ИГ Фарбен» в Людвигсхафене 68% рабочих из стран Западной Европы, уехавших домой в отпуск в мае — июне 1943 г., назад так и не вернулось. Однако запрет на отпуска привел бы к массовым беспорядкам, а применять карательные меры запрещалось, поскольку это были граждане «дружественных» государств. Не менее половины рабочих, бежавших с заводов, были с востока, и эти люди, безусловно, нарушали закон. Их шансы добраться домой были крайне малы, однако многие сумели устроиться на работу где-то еще, особенно если на новом месте предъявляли меньше требований. Большинство изо всех сил стремилось туда, где не бомбили. Гестапо выследило и арестовало многих, устраивая массовые облавы и усилив проверки на железнодорожных станциях, в пивных и других общественных местах. К 1944 г. число побегов достигло ошеломляющей цифры — полмиллиона человек в год — по крайней мере, по оценке Альберта Шпеера, который из соображений военной экономики настаивал на том, чтобы после ареста беглых рабочих не карали и тут же возвращали на заводы. Другие иностранные рабочие все чаше брали отпуск по болезни или попросту работали медленнее. В мае 1944 г. полиция нашла в кармане одного французского рабочего следующую «памятку»: «Десять заповедей идеального французского рабочего: 1. В цеху работай медленнее. 2. После работы тут же уходи. 3. Почаще наведывайся в туалет. 4. Не трудись слишком усердно. 5. Донимай бригадира. 6. Рассматривай красивых девушек. 7. Чаше обращайся к врачу. 8. На отпуск не рассчитывай. 9. Соблюдай опрятность. 10. Не оставляй надежды»[1600]. Одни рабочие умышленно занимались вредительством и выводили из строя оружие, которое их заставляли производить. Другие же, изнемогая от голода и усталости, гнали заведомый брак.