Третий рейх. Зарождение империи. 1920-1933

Народная партия, резко повернувшая вправо после смерти в 1929 г. Густава Штреземана, возглавлявшего ее на протяжении большей части периода существования Веймарской республики, в 1931 г. начала избавляться от своего либерального крыла — в то время «либеральность» определялась как поддержка правительства Брюнинга, что было еще одним указанием на то, насколько политический спектр сместился вправо, — и агитировать за создание общей коалиции всех националистических сил, включая нацистов. Однако чем больше партия теряла поддержку избирателей, тем больше она сваливалась в хаос враждующих фракций. Сохранив только семь мест в рейхстаге после июля 1932 г., Народная партия оказалась отброшенной на периферию политической борьбы. Ее лидер в то время, адвокат Эдуард Дингельдай, считал хорошей идеей объединить силы с националистами в общем избирательном списке в ноябре 1932 г. После этого остававшиеся либералы отвернулись от партии, однако такой шаг не принес никаких дивидендов. Обеспокоенный этим признаком дальнейшего распада, Дингельдай отказался от соглашения с националистами на следующих выборах, в результате чего Народная партия смогла взять только два места в марте 1933 г. Это было все, что осталось от славных традиций Национал-либеральной партии Германии, которая доминировала в рейхстаге в 1870-х и столько сделала для смягчения жестких законов бисмарковского государства широким набором либеральных решений. Когда Дингельдай ушел из политики на пару месяцев из-за серьезной болезни, остававшиеся члены партии, и в особенности госслужащие, опасавшиеся за свои места, в больших количествах начали ее покидать, тогда как остальные под руководством заместителя призывали партию самораспуститься и формально слиться с нацистами. Когда Дингельдаю удалось предотвратить это, правое крыло партии ушло в отставку. Его попытки попасть на аудиенцию к Гитлеру или Герингу получали решительный отказ. Опасаясь за безопасность остававшихся служащих и депутатов партии в общей атмосфере запугивания, 4 июля Дингельдай объявил о роспуске Народной партии. В качестве награды три дня спустя он получил аудиенцию у Гитлера и заверение нацистского вождя в том, что бывшие члены партии не будут подвергаться дискриминации из-за их политического прошлого. Не нужно говорить, что это не помешало нацистам заставить уйти в отставку бывших депутатов Народной партии во всех законодательных органах Германии и уволить госслужащих на основании их оппозиции национал-социалистическому движению. От протестов Дингельдая по поводу таких действий презрительно отмахивались[874].

Националистическая партия под руководством Альфреда Гугенберга выступила на выборах не более успешно, чем две либеральные партии. Нацисты отобрали у нее почти все голоса в начале 1930-х. Вместе с тем она считала себя основным партнером по коалиции с нацистами, к которым она всегда относилась с некоторым снисхождением. Ведущие националисты приветствовали тот факт, что правительство Гитлера решительно объявило о ликвидации парламентской системы и начале диктатуры. Гугенберг вел активную кампанию на выборах 5 марта 1933 г. для получения абсолютного большинства с нацистами, которое бы обеспечило народную поддержку такого преобразования. Вместе с тем ведущие националисты с тревогой понимали, что это делает их крайне уязвимыми. Они предостерегали против «социализма» нацистов и выступали за «беспартийное» правительство. Разумеется, нацисты тщательно поддерживали иллюзию настоящей коалиции во время кампании. Никакие националистические газеты не были запрещены, митинги националистов не разгонялись, а политики не арестовывались. Однако массовые репрессии и насилие в кампании целиком использовались в пользу нацистов. 5 марта нацисты получили свою награду, увеличив свое представительство в рейхстаге с 196 мест до 288. Напротив, националистам не удалось серьезно улучшить свое положение — они получили 52 места вместо 51. Этих мест и 8 % голосов, которые они представляли, оказалось достаточно, чтобы протолкнуть коалицию через пятидесятипроцентный рубеж. Однако результаты выборов наглядно демонстрировали, насколько неравными были партнеры по коалиции. На улицах военизированные «бойцовские союзы», ассоциировавшиеся с националистами, никоим образом не могли конкурировать с мощью коричневых рубашек и СС. Кроме того, националистам не удалось получить безусловную поддержку «Стального шлема», единственной крупной военизированной группировки, которая, казалось, разделяет их политические взгляды.