Третий Шанс

Около десяти утра, когда Коля с полковником разложили на столе распечатанные по старинке чертежи новой лодки – а в этот раз он решили строить шестивёсельный ял, – послышался уже привычный рёв рассекаемого воздуха, и на площадку у дома рухнул «Грифон», погасив скорость до нулевой лишь в точке касания. В левом его борту образовался люк (а люки у истребителей именно что «образовывались», просто материал обшивки стягивался, образуя люк в любом месте корпуса), оттуда выглянул Дельфин, поприветствовал полковника коротким взмахом руки, потом кивнул Коле, мол, пора на посадку.

С Дельфином Коля общался несколько раз. В отличие от мрачноватого Кельта, непроницаемого Сканера и от Бриза, который всё делал с юмором, но с надрывом, Дельфин был… как бы сказать… лёгкий. Нет, у всех офицеров «Дельты», которых видел Коля (а они обращались к нему «курсант»), общего было гораздо больше, чем различий. Каждый из них был уверен в действиях, в каждом движении, в оценках и суждениях. Каждый точно знал, всегда знал, что он делает и что надо делать. Уверенность чувствовалась в каждом жесте. Казалось, заходя в дом даже по пустяковому делу, офицер в точности знает количество и скорость шагов, которые предстоит сделать, а также координаты точек начала и окончания движения.

И всё равно Дельфин… нет, конечно, каждый из офицеров был индивидуален. Но Дельфин казался самым романтичным. У него была живая мимика, воодушевленная речь, а в разговорах иногда проскальзывали интонации азартного спорщика. Даже внешне его высокая, худощавая и немного угловатая фигура выделялась на фоне крепких бойцов.

Вообще-то, Колины переживания на тему «ну кто ж из них» сходили на нет. По правде сказать, он просто устал изводить себя, и где-то внутри забрезжило: «А вдруг правда?» Разве могла Милена после таких нереально крутых мужиков обратить внимание на него? А хотелось верить, что могла. Просто так, не сравнивая.

Так вот, как-то в самый разгар мнительности подумал Коля: хрен его знает, с кем из них она была. Но если бы Коля был Миленой, то из известных ему офицеров он влюбился бы именно в Дельфина. Тот был, как и все, нереально крутой, и всё равно немного трогательный… Правильно Бриз как-то пошутил про «тонкую душевную организацию капитана спецподразделения». Вот! Наиболее близкий аналог – Арамис из кино с Боярским. И ещё Дельфин был немного выше остальных, и он был красив, почти до смазливости. И, в отличие от других офицеров, носивших причёску «недоёжик», свои чёрные волосы Дельфин всегда укладывал на аккуратный пробор.

Как только Коля опустился в кресло рядом с Дельфином и ремни стянулись, туго зафиксировав тело, истребитель взмыл в воздух с таким ускорением, что чуть было не случилось, что Коля завтракал зря.

– Не стоит вызывать подозрения иностранных разведок необычно плавным стартом, – пояснил офицер.

Ну вот. А с Колей Дельфин общается, как все.

– Ты с девушками так же разговариваешь? – мрачно буркнул Коля, когда появилась физическая возможность хоть что-то сказать.

– Ой, извини, – спокойно ответил Дельфин. – Забыл, с кем общаюсь.

Молодец, отлично пошутил! И на Колю опять накатили все его комплексы. Всё-таки не укладывалось в голове, как можно после такого мужчины обратить внимание на, откровенно говоря, почти никакого Колю? Опять навалилось ощущение собственной незначительности и слабости. И не оставляла мысль, что даже когда Милена с Колей, она думает о нём. Ну, не может же не думать. Когда знаешь, как может быть, разве примешь то, что не дотягивает?

Дельфин сделал почти неуловимое движение рукой, истребитель рванул вниз, пикируя на землю под прямым углом, и у Коли потемнело в глазах.

Милена как-то рассказывала, что системы управления боевых кораблей отличаются от гражданских. Тем, что это именно системы управления, а не интерфейс ввода желаемого направления или реперных точек маршрута, хотя «Грифоны» и так умеют. Что больше всего тогда потрясло – «окна» (Милена говорила подробно, используя слова «фонарь», «блистер» и ещё что-то) истребителей, скорее, дань традиции и страховка на всякий случай; реально же изображение с различных сенсоров транслируются непосредственно в мозг пилота, и тот видит пространство сразу во всех направлениях, одновременно в нескольких диапазонах, и плюс к этому в атмосфере или под водой в мозг передаются шумы, да ещё и с пространственной проекцией. Как такое может быть! Немыслимо! Хотя, скажи кто двести лет назад быстрому всаднику об управлении гоночным болидом на скорости за триста, тоже ведь прозвучало бы сказкой.

Обычных приборов и органов управления в истребителе не было, а то, что было, парящее в воздухе и постоянно меняющееся, Коля не смог разглядеть, и уж точно вряд ли смог бы описать. И если бы не Милена, он так и не заметил бы коротких, очень экономичных, движений руками, плечами и всем корпусом, которыми управлялся боевой атмосферно-космический корабль.

Когда зрение вернулось, а желудок отлепился от спины, Коля обнаружил, что всё равно ничего не видно.

– Вошли в тоннель, – нехотя пояснил офицер.

Вот так. Коротко и ясно.