Третий шанс (СИ)

— Не менее десяти дней, а то и двух недель — все зависит от количества дивизий, которые мы можем выдвинуть в восточном направлении. Судя по числу транспортов, японцы высадят у Дагушаня две, максимум три дивизии пехоты, не больше — до тридцати шести батальонов пехоты и девять эскадронов, при сотне орудий. У Николая Петровича в резерве только одна дивизия, и он уже выдвигает бригаду из нее, чтобы обезопасить свой правый фланг, и попытаться нанести высадившимся японцам хоть какие-то потери. Но против него вся армия Куроки, и вот теперь эта угроза с фланга — совокупно шесть, даже семь дивизий, против наших трех. Теперь все действия зависят от того, какое решение мы с вами сейчас примем.

— У вас есть план?

— Конечно, Евгений Иванович, вот папка. Разработали девять вариантов на всякий случай — и это один из них. Все зависит от численности десанта в Дагушане, но туда уже выдвигается 1-я стрелковая дивизия генерала Генгросса и Уссурийская конная дивизия. Имея четыре дивизии пехоты и три конницы, генерал-лейтенант Линевич может долго сдерживать продвижение неприятеля. Но все равно придется отступать с занимаемых позиций на реке Ялу. Пусть не сразу, но через три-четыре дня, максимум неделю.

— А если двинуть весь 1-й корпус генерала Сахарова, передвинув дивизию Кондратенко для занятияИнкоу, и оставив Фока с его полками у Бицзыво? Тогда получится мощным ударом всех трех дивизий корпуса сбросить десант в море, пока японцев там немного.

— Не так все просто — для сосредоточения всего 1-го корпуса на этом направлении потребуется время, не меньше недели. Но даже не в этом дело — маршал Ойяма будет доволен — мы оголим Ляодун, и двумя дивизиями его просто не удержим. Думаю, японцы этого и добиваются, желая растянуть наши силы по разным направлениям. А десант нужно было скидывать сразу, потом это невозможно — с моря японцев поддержат корабельные пушки, которым нашей пехоте нечего противопоставить.

Куропаткин нахмурился — и во время войны, и после нее его только ленивый не осуждал за вялое противодействие десантам противника, совершенно не принимая в расчет, что банально не имелось сил. Всего шесть дивизий, когда противник свободно задействовал вдвое большее число соединений. И даже сейчас ситуация принципиально не поменялась, хотя теперь было сибирских дивизий девять — у японцев все равно сохранялось почти двойное преимущество в полевых войсках.

— Евгений Иванович, мы ничего не можем сделать, у нас банально не хватает сил. Прикрывая одно направление, мы оголяем другое, — Куропаткин попытался в очередной раз убедить главнокомандующего, который постоянно отвергал его доводы. — И пока дивизий не будет достаточно, нельзя давать генеральное сражение. Только арьергардные бои, для выигрыша времени — через месяц мы начнем получать пехотные дивизии — одна из них уже грузится передовым полком на байкальские ледоколы — на озере навигация началась. Нужно потерпеть, а когда закончим сосредоточение всех шести прибывших дивизий в один кулак, можно будет подумать о наступлении.

— С меня требует его сейчас, Алексей Николаевич, в Петербурге просто с ума сошли, все желают победных реляций, в газетах печатают статьи. Да и сам государь с ними тоже заедино, постоянно пишет о том.

— Евгений Иванович — в Японии сорок два миллиона жителей, один миллион обученных военному делу. Против нас трехсоттысячная отмобилизованная армия, потери в которой будут легко восполнены на такую же величину, причем быстро — ведь на каждую полевую дивизию имеется запасная бригада. Да, у нас миллионная армия мирного времени и сто сорок миллионов населения, но прах подери — одноколейный путь через всю Сибирь и полтораста тысяч войск здесь, с перспективой очень медленного прибытия подкреплений. Только казачьей конницы в достатке, и то потому, что у японцев кавалерии немного — эскадронов семьдесят, не больше. Да и артиллерии у нас уже хватает — до войны вовремя привезли, пусть и старых образцов. Но вполне пригодны, пусть и не скорострельные трехдюймовки.

— Да знаю я все это, Алексей Николаевич, в столице сейчас подавай успехи, прямо «рожать» требуют!

— Надо, так «родим», — в голове неожиданно появилась идея, и он тут же ее озвучил. — А почему мы должны скрывать план компании? Совершенно не нужно — если все население знать о наших проблемах будет. А давайте, Евгений Иванович всяких репортеров соберем, и я им все поведаю. Обрисую обстановку и попрошу отечественных «борзописцев» набраться терпения. А тогда будут и успехи чередой — каждый день упорной обороны и является своего рода победой, ведь мы выигрываем время.

— Нам бы еще десяток дивизий к этому, чтобы голословными не быть, — пробурчал Алексеев, и генерал понял, что тот в очередной раз уступил ему в своих требованиях. Но дальше будет хуже, по мере того, как японцы начнут высаживать дивизию за дивизией, на каждую из которых у него только бригада из двух полков. А нужно хотя бы три…

— Алексей Николаевич, что с вами — я говорю, а вы ничего не слышите?! Вы не прихворнули, или мысль какая-то в голову пришла?