Тревожная осень

Поболтав с ними о том да сем минут тридцать, он решил перейти к делу. Сказать все как есть? Нет, это не для него. И он применил свой излюбленный прием: начал советоваться как бы в интересах друга, попавшего в ситуацию, в которой находился он сам. Андрей Семенович сделал это настолько артистично, что ему поверили. А чтобы ситуация выглядела совсем правдивой, он попросил разрешения связать стороны напрямую.

– Можно я дам моему другу ваш телефон, и он получит платную консультацию из первых рук?

– Нет, Андрей Семенович, консультацию – пожалуйста, но профессионально мы этим не занимаемся, поэтому никаких денег. А телефон дайте: поможем, чем сможем. Или, еще лучше, запишите телефон нашего друга. Он отличный нотариус, за него мы ручаемся.

Андрей Семенович был готов расцеловать своих дорогих «юристок». В наше время, когда деньги стали символом эпохи и ее единственным культовым героем, отказаться от платы за ни к чему не обязывающую консультацию было поступком.

Уже прощаясь, одна из «девушек», Ольга Дмитриевна, сказала – как резанула:

– Андрей Семенович, передайте вашему другу, чтобы он не тянул в любом случае. Еще при советской власти мы участвовали в паре процессов о разделе имущества между родственниками. И, скажу я вам, с заседаний люди выходили больными. Каждому цивилизованному человеку при наличии более одного наследника необходимо составить завещание. Пусть берет эту мысль на вооружение.

«Уже взял, – подумал Андрей Семенович, садясь в машину. – Вот я и начал делать то, что нужно сделать до операции. Пора называть вещи своими именами».

Он взглянул на часы.

– Поехали, Ванечка, в «Благодать».

Сидя за столиком в ресторане, он болтал с Александрой Алексеевной о всякой всячине, о меню и прекрасном виде из окна на Летний сад и Неву, но чувствовал себя так, будто его поджаривают на сковороде. Больше всего ему хотелось достать справку, выданную Жизневым, и спросить:

– Ну что?

Однако это было бы поступком слабого человека, а выглядеть слабым, да еще в присутствии женщины, он не мог себе позволить. А еще ему очень хотелось поскорее встать из-за стола и поехать домой, к жене и дочери. Но он повторял про себя: «Учитесь властвовать собой» – и делал все, чтобы оставаться приятным собеседником. Только после десерта, когда пришло время попросить счет, Андрей Семенович вытащил из бумажника справку и передал ее ничего не понимающей докторше.

– У меня, вероятно, проблема, Александра Алексеевна, – произнес он лишенным эмоций голосом, а сам жадно впился глазами в ее посуровевшее лицо.

– Да, – сказала она и попыталась отхлебнуть из пустой чашки.

– Еще кофе, Александра Алексеевна? – встрепенулся Андрей Семенович.

– Спасибо, нет, и так перекормили. Проблема действительно есть, – потирая виски, сказала она. – Нужна операция, и чем раньше, тем лучше. Вы должны знать, что она является инвалидизирующей.

– Что значит «инвалидизирующая операция»?

– Я называю эту операцию так, потому что, если она пройдет неудачно, может возникать непроизвольное мочеиспускание, особенно когда человек волнуется. В этом случае ему до конца жизни придется пользоваться памперсами.

У Андрея Семеновича перед глазами мгновенно встала сцена из кинофильма «Вор» Павла Чухрая, в которой главный герой под грозным взглядом отчима в буквальном смысле описался. Причем сначала камера оператора показала испуганное лицо мальчика, оцепеневшего от стыда, а потом позорную лужицу под ногами и капли, предательски падающие с брюк на землю. Затем воображение показало, услужливо и в подробностях, его самого во время нервного разговора в одном из больших кабинетов (посещение которых при его работе являлось суровой необходимостью) и лужицу уже под его ногами. Он чуть не взвыл от душевной боли, захлебываясь в волне пахнущего мочой позора, и едва не закричал:

– Нет, нет, нет, Александра Алексеевна! Что мне делать?

– Нужно оперироваться в хорошем месте, хорошими руками и лучше за границей. Так надежнее.

– Помогите, Александра Алексеевна. Я буду благодарен, – сказал Андрей Семенович и почувствовал, как тяжело двигается сухой язык во рту, а пот, казалось, заливал его целиком – от макушки до пяток.

«Это вид лужицы под ногами довел меня до такого», – отрешенно, как будто не о себе самом, подумал Андрей Семенович.

– О какой благодарности может идти речь, Андрей Семенович, – как-то слишком спокойно сказала Александра Алексеевна. – Конечно, я вам помогу. Я сейчас этим не занимаюсь, но у меня есть знакомый профессор, хозяин и генеральный директор фирмы, отправляющей пациентов на лечение за границу. Завтра же ему позвоню. Не беспокойтесь, все будет хорошо.

Она даже положила свою сухую узкую ладонь на его руку и на миг ласково прижала ее к белоснежной скатерти, чего ни разу не бывало за 15 лет их знакомства.

– Все будет нормально, – уже с большей убедительностью сказала она. – Завтра я ему позвоню, и, думаю, послезавтра появятся новости.