Тревожная Шумава

Когда Цетл пошел с ней вниз, на кухню. Кот пронзил Буришку таким взглядом, что тот беспокойно заерзал. Начальник посмотрел в окно, где хлестал дождь, и сказал, ни на кого не глядя:

— Ребята, если эта девушка хоть раз пожалуется на кого-нибудь из вас брату или мне… пусть пеняет на себя тот, кто ее обидит. Ясно?

Так Ганка Цетлова была принята на заставу.

Еще до обеда Кота вызвали к телефону. Звонил Бурда, и пограничники повели длинный разговор, из которого Земан уловил, что речь идет о Беране. Кот положил трубку и приказал прислать машину. Через минуту Цыганек был готов и ждал в канцелярии. Земан следил за ними через окно. Грязной, изъезженной дорогой машина отправилась на Митину, к Берану, и через некоторое время исчезла в потоках дождя.

Митина была в то время безлюдной. В двух метрах от пограничной черты через бывший контрольный пункт на дороге, ведущей в Баварию, проходил глубокий ров. Перед ним преграждал дорогу мощный красно-сине-белый шлагбаум. Таможня, когда-то шумная, теперь разваливалась на глазах. Прекрасный вид на Баварию и на далекие Альпы закрывала пелена дождя.

Беран был дома. Он очень удивился, увидев Кота.

— Я мог бы тебе позвонить, — сказал Кот, — но думаю, что у нас будет долгий разговор… Несколько минут назад я говорил с Бурдой. Предлагаю пойти к нам на заставу, в Хамры.

— Служить?

— Служить.

Таможенник поднялся из-за стола и налил в рюмки сливовицу. «Много он пьет, — подумал Кот. — Больше, чем позволяет здоровье».

— Ну, что молчишь? — спросил Кот. — Или тебе нужно обдумать? На твоем месте я долго не думал бы.

— Ну, то ты. А я… Нет, Вацлав. Возможно, сейчас я вам действительно нужен. Но через год? Через два? Через три? Когда к вам придут молодые ребята, которых вы обучите?

— Ну, если не хочешь идти к нам, то мог бы пойти работать в милицию в Хамры.

— Туда? Не мне с моими старыми ногами изображать милиционера. Скорее я остался бы у вас… на границе. Человек к старости не любит менять место… Мне уж немного осталось. У меня есть возможность снять этот мундир совсем. Так почему же не сделать это, как ты считаешь?

— Куда же ты хочешь?

— В Хамры. Я отсюда не уйду, и никто меня не выгонит. После Вавры там мое место, я так полагаю.

— Возможно, ты прав, — вздохнул Кот. — Я не теряю надежды встретиться с ним.

— С кем, с кем?

— С Королем.

— Да, Шумава. Здесь легко быть Королем, и трудно ему в этом помешать. Твои ребята не должны быть такими заезженными. Я вообще удивляюсь, как они от тебя не бегут!

Кот усмехнулся. Неожиданно перед ним возникли образы Земана, Жачека, Цыганека, Буришки, Витека — вся его хамрская пограничная семья.

— Даже этот Земан не хочет уходить, — сказал он. — Я ему искренне советовал это сделать. В его же интересах сменить обстановку.

— Он был здесь. Спрашивал о поселенцах-старожилах… Он подозревал и меня, — засмеялся таможенник.

— Неужели? А ведь ты был бы неплохим Королем… Знаешь эту местность, как никто, умеешь стрелять, тебе известны маршруты контрабандистов… даже через это болото, не так ли?

— Даже через него. Я с тобой согласен. Можешь меня посадить за решетку, Вацлав, но человека я не смог бы убить. Поверь мне.

— Ну что ж, верю. В последний раз, как на аукционе, спрашиваю, переезжаешь к нам?

— Да. Но на лесопильный завод. Там я снова сформирую оркестр, а твои ребята помогут… Затем привезу семью. У меня, дружище, жена на пятнадцать лет моложе, но я все же боюсь взять ее в эти Хамры. А ты что же, все время в одиночестве?

Кот пожал плечами.

— Один. Разве сейчас есть на это время?

— А Ржига нашел время.

— Он молодой.

— А ты? По сравнению со мной ты просто молокосос. Ну, а на той лесопилке, я думаю, будет лучше. Ты обиделся?

— Нет. Мы не на свадьбе.

Кот выпил предложенную рюмку и вернулся к автомашине. Старый таможенник налил себе снова, потом подсел к пианино и заиграл. На этот раз Беран изменил своей привычке: вместо траурного марша заиграл шумавскую бодрую песенку.

Кот не проронил ни слова за всю дорогу до Хамр. Дни стояли пасмурные, дождливые, и он чувствовал из-за этого двойную усталость. Автомашина проезжала через густой лес, который казался бесконечным. «Семнадцать человек, — думал он. — Семнадцать человек, и это все. Беран прав, у него хорошее чутье. Как-то будут развиваться события? Если на заставе станут подходить к людям с классовой меркой, Беран должен будет уйти».

Цыганек затормозил. Дорогу им перебежал олень.

Лишь на работе в канцелярии Земан воочию убедился в огромной воле и самоотверженности Кота. Он мог не спать несколько ночей подряд, сидя где-нибудь в темноте в глубине болота. Казалось, ему не составляет труда вставать в два-три часа ночи и уходить вместе с Блеском в сырую предутреннюю мглу. Однако отношения между пограничником и начальником заставы после ссоры остались натянутыми. Их разговоры носили чисто служебный характер.