Тревожная весна 45-го

— Пока, мужики, обрадовать нечем. Врач инфекционного отделения Валентина Новицкая покинула корпус около девяти вечера. С двумя коллегами по отделению — врачом-инфекционистом Ниной Карпиной и постовой медсестрой Инессой Болотовой — она дошла до южных ворот, попрощалась и в начале десятого направилась в сторону ближайшей автобусной остановки. В этот момент с территории больницы вышла сестра-хозяйка Терещенко Анастасия Ивановна. Она-то и заметила, как возле Новицкой остановилась черная легковая машина. Из нее вышли два офицера и практически сразу же, применив силу, повели Валентину к машине.

— Марка машины? Номерные знаки Терещенко запомнила? — перебил Старцев.

— Нет. Просто «темная и такая чистая, что аж блестела».

— Понятно. Давай дальше.

— Дальше, собственно, все. Терещенко вернулась обратно в отделение и позвонила в милицию.

— Молодец тетка — не испугалась, — оценил Иван.

— Я с ней переговорил, — продолжал Егоров. — Она заявила, что хорошо знает Новицкую и считает ее образцовым врачом и настоящим советским человеком. Поэтому возмутилась «арестом» и побежала звонить.

Васильков нетерпеливо вмешался:

— Хотелось бы опросить коллег Валентины — Карпину и Болотову. Может быть, кто-то звонил ей с угрозами или приходил.

— Я уже разговаривал с ними, — заверил Егоров. — Сразу добыл адреса у дежурного врача и послал за ними Горшеню.

— Вот видишь? Я тебе говорил, что Василий зря времени терять не станет, — вмешался Старцев. — И что же коллеги Валентины?

— Да ничего. Сегодня у них был обычный рабочий день. Никаких личных звонков, никаких подозрительных посетителей. Валентина Новицкая нервозности не выказывала, участвовала в двух обходах, затем в плановом порядке принимала больных. От семи до девяти занималась обработкой помещений, замещая отсутствующего медицинского дезинфектора. В общем, все как всегда.

Александр насторожился:

— А по какой причине отсутствовал дезинфектор?

— Тот, что работал здесь раньше, не вернулся с фронта. А нового пока не нашли.

— Так… — нервно постучал тростью по асфальту Старцев, — у тебя здесь все?

Егоров кивнул:

— Да, закончили, собирались в Управление.

— Поехали. Там все обмозгуем и примем решение…

* * *

Мозговали так, словно действие происходило в штабном блиндаже близ линии фронта. Во всяком случае, именно такая картинка всплыла в памяти Александра, когда вся оперативно-следственная группа майора Старцева расположилась вокруг двух составленных вместе столов.

На них разложили подробную карту северной части Москвы. Но начали с того, что Иван пересказал товарищам разговор с участковым инспектором Жигуленко. Затем он взял в руки ученическую тетрадку, в которой Бойко записал показания участкового, и все принялись за работу.

— Перед первой встречей с подозреваемым Жигуленко возвращался по улице Складочной с завода «Станколит», — зачитывал Старцев.

Егоров отыскивал на карте нужную улицу, а неплохо владевший чертежным карандашом Костя Ким начинал чертить линию. Остальные пытались сообразить, в какой именно квартал Марьиной Рощи возвращались бандиты.

— Однако повстречавшаяся ему «эмка» с группой неустановленных лиц проследовала не на завод, как предполагал Жигуленко, — сообщал Старцев, — а проехала мимо заводских ворот и далее, через железнодорожный переезд. Участковый подумал, что пассажиры «эмки» направляются на Миусское кладбище, но машина повернула налево, на Стрелецкую улицу.

— Готово, — изобразил маршрут Ким.

Товарищи оценивающе рассматривали кривую линию с двумя одинаковыми изломами. Первый приходился на переезд, второй — на пересечение Первой Новотихвинской и Стрелецкой.

— Слушаем дальше. «Второй раз мы повстречались месяца через два. Снежок… морозец… доставляли пьяного дебошира из общежития Комбината твердых сплавов в участок… глядь — опять знакомая „эмка“. Я велел помощнику остановиться…» Так. «Водитель молодой… рядом с ним тот важный гражданин», — зачитывал Иван, стараясь побыстрее добраться до обозначенных участковым координат. — Ага, вот: «нетрезвого буяна мы вели по Пятому проезду Марьиной Рощи». Значит, Пятый проезд. Нашли?

— Да, — откликнулся Егоров.

— «Машина появилась слева на Шереметьевской и следовала поперек нашего курса в сторону Сущевки».

Хорошо знавший Марьину Рощу Егоров разжевывал Киму маршрут:

— Вот комбинат и общага. Участковый двигался от общаги в отдел, который он по старой памяти называет «участок». А «эмка» появилась слева на Шереметьевской.

Костя нарисовал длинную прямую линию, соединившую по названной улице железнодорожную ветку и Сущевский Вал.

— И последняя встреча, — объявил Старцев, — произошла на той же Стрелецкой. Участковый двигался от опорного пункта в отдел, а интересующий нас гражданин в компании пожилого мужчины неторопливо следовал пешком от Шереметьевской к Миусскому кладбищу.

— Опорный пункт Марьиной Рощи обозначен синим квадратом. Шел с опорного в райотдел, — ткнул пальцем в карту Василий. — А гражданин с мужиком попались ему навстречу…

На этот раз карандаш оставил на карте горизонтальный жирный след, после чего Ким медленно положил инструмент.

Все смотрели на получившуюся фигуру.