Тревожное эхо пустыни

Ада, подперев щеку, принялась рассматривать Диму.

– А ты симпатичный, – вынесла вердикт она. – Турист?

– Командировочный.

– Где остановился?

– Нигде. Думал вечером улететь, но решил остаться. Сниму что-нибудь, сейчас не сезон, номер для меня найдется.

– Моя мама может сдать тебе комнату.

– Она держит гостиницу?

– Детский сад. А в сезон принимает ребят на неделю-две. Что-то типа оздоровительного лагеря у нее. Сейчас спальни свободны. Будешь один, как царь, на четырех кроватях валяться.

– Что ж, спасибо, я воспользуюсь предложением.

Принесли напитки. Ада схватила стопку и, чокнувшись с Димоном, залпом выпила коньяк. Правдин же лишь пригубил его. Хотел поставить емкость на стол, но девушка придержала ее за донышко и строго сказала:

– За знакомство до дна.

Спорить с ней Дима не стал.

– Теперь будем на «ты», да?

– Договорились.

Они приступили к кофе. Он на вкус оказался приятнее коньяка. С алкоголем в сочинских заведениях, как Димон слышал, беда – сплошь подделка, пусть и более или менее качественная. Но он-то знал, каковы благородные напитки на вкус. Каких только не попробовал в своих путешествиях по миру.

– Ты с мамой живешь? – поинтересовался Дима.

– У меня есть своя квартира. Но сегодня не хочется быть одной. Поеду к родным: маме, папе, братьям. С нами еще тетушка Лара живет, перевезли ее из Петергофа, там она совсем одна была, а тут и в семье, и при деле: в мамином садике числится помощником воспитателя, но любого заменить может, от прачки до музыкального работника, она на гитаре играет.

– Это не семейный бизнес?

– Вообще да. – После коньяка, как это ни странно, Ада стала приходить в себя. Говорила связно, фокусировала взгляд. – Но главная у нас мама. Батя другим занимается. Но он помогает… Тем, что не мешает, – хохотнула Ада. Смех получился нервным. Веселье на грани истерики, почти литр ликера, влитый в себя на ходу, боль в глазах…

– Что у тебя случилось? – как можно мягче спросил Дмитрий.

– Я потеряла мужчину своей мечты. – Выдохнув это, махнула официанту, решила заказать еще коньяка.

– Умер?

– Жив-здоров-счастлив… С другой! Привез ее с Урала, у дяди поселил. Прыгает вокруг этой курицы. Смотрит с восхищением! Было бы на что… – Схватила кофе, но отставила. – Обычная девица. Ничем не примечательная. А он ее к дяде… Значит, серьезные намерения, так? С родственниками случайных баб не знакомят.

Принесли суп и коньяк. Опять две стопки. Димон не хотел пить, но, боясь, что Ада вольет в себя обе порции, выплеснул свою в кофе. Добавил сахар и лимон, что лежал на тарелке.

– Извини, я не умею утешать девушек с разбитым сердцем, – пробормотал он, поняв, что Аделаида ждет этого.

– Да, ты парень не из френд-зоны.

– Дело не в этом. У меня есть подруги. И я, если могу, им помогаю, но действием. Роль жилетки мне не дается.

– А ведь ты и мне можешь помочь! – встрепенулась Ада.

– Каким образом?

– Притворись моим парнем.

– Вот уж нет, – решительно мотнул головой Димон. – Я приеду, если прорвало трубу или машина застряла. Одолжу денег. Достану редкое лекарство…

– Не дашь пьяной девушке вымокнуть в море?

– Даже попробую спасти ее от морского чудища. Но никем притворяться не буду.

Она восприняла его заявление спокойно. Просто пожала плечами и сказала:

– Жаль.

– Ты хотела выступить со спектаклем перед бывшим? – полюбопытствовал Димон.

– Конечно. Пройтись с тобой в обнимочку. Посмотреть, как отреагирует. Если что-то промелькнет, я пойму, что шанс еще есть.

– Как давно вы расстались? – Он понимал, что позволил себя втянуть в разговор, который был нужен только Аде. Но она ему нравилась, и он хотел… Проявить сочувствие? Или узнать ее получше? Если последнее, то Аделаида ему даже очень нравилась.

– Если округлить, то полтора года назад. Но вместе были полжизни. Артур влюбился в меня в подростковом возрасте. Мы стали первыми друг у друга. И я до сих пор не могу поверить в то, что он просто отряхнулся, как собака после купания, и пошел дальше.

– Да. Отряхнулся и пошел. Это нормально. – Он вспомнил свою чернокожую пантеру. Да, они были вместе не половину жизни, а всего лишь маленький ее отрезок, но то ведь первая любовь. Та, ради которой он готов был сжечь за собой все мосты. И что же? Побарахтавшись в озере горя, разочарования, самобичевания и тоски, Димон выбрался из него, встряхнулся и пошел дальше. Такова жизнь! – Ты не производишь впечатления глупой девушки. Как и неуверенной в себе. Не цепляйся за прошлое, смотри в будущее. Отпусти…

– Ты всегда разговариваешь статусами из соцсетей? – скривилась она.

– Я их придумываю, – хмыкнул он.

– Блогер?

– Упаси господи. Я журналист.

– Теле?

– На телеке тоже работал. Сейчас снимаю для своего канала.

– Значит, блогер, – отмахнулась она и принялась за суп. Ела без аппетита, но не останавливалась. Понимала, ей это нужно.

Правдин также склонился над своей тарелкой. Понюхал. После этого зачерпнул ложку супа и отправил в рот. От настоящего грузинского харчо он кардинально отличался, но был приятен на вкус, горяч и наварист.

Молодые люди поели.

– Устала я, – выдохнула Ада. – Поехали?

– Да. Ты обувайся, а я пока расплачусь.