Тревожное эхо пустыни

– Я, – ответила тетя Лариса. – Хотела сказать, что пригнала твою машину. Ключи возьми. – Ада вчера оставила их в кармане спортивной кофты, которую сняла в прихожей.

– Заходи, открыто. И спасибо за заботу.

Тетка толкнула дверь. Увидев Аду, ахнула:

– До чего хороша! Просто эльфийская принцесса.

– Если б я тебя не знала, решила бы, что ты мне льстишь. А ты просто ко мне необъективна.

– Ничего подобного. – Она подошла к Аде, крутанула ее, чтобы платье взметнулось, заструилось – ожило. – В таком и замуж можно. Только волосы цветочками украсить, а на ноги надеть босоножки на шпильке.

– Мысли мои читаешь. Жаль, не за кого выходить.

– Почему же? Принц имеется. Как раз под стать. Тоже эльф. Как его звали? Из кино про хоббитов? Белокурый, стройный?

– Леголас?

– Да. Только нашего Димкой зовут. Я паспорт его вчера проверила, там чисто: ни жены, ни детей. И прописка, между прочим, московская.

– Ой, Лара! – Аделаида закатила глаза.

– Скажи еще, он тебе не нравится!

– Нет, почему же? Дима классный. Кстати, он уже проснулся, не знаешь?

– Ни свет ни заря. И унесся куда-то. Даже от завтрака отказался. А у нас сегодня оладьи со сгущенкой и фруктовый салат.

– О, это я люблю.

– Тогда снимай свое платьице, убирай в шкаф, чтоб не запачкать, и спускайся. Я чаек тебе заварю.

Ада чмокнула тетку в щеку. Так тесно они стали общаться не так давно. Отец забрал Ларису в Сочи восемь лет назад. Она приходилась ему двоюродной теткой. Ада редко ее видела, когда они жили в Петергофе. Та наведывалась в гости, но не часто. Как сама говорила, не хотела надоедать. А когда Лара переехала к ним, девушке было не до нее: любовь, учеба, потом развеселая, почти семейная жизнь. Ада была погружена в нее так, что даже на братьев редко находила время. Девушка и не заметила, как они выросли. Сблизилась она с Ларой, когда, расставшись с доктором, вернулась в отчий дом. Тетка очень поддержала ее. И делает это до сих пор.

Не успела Ада убрать платье в шкаф, только повесить на плечики, как запиликал телефон. Борисовский соизволил перезвонить.

– Алло.

– Привет, Ада.

– Доброе утро.

– Ты дома сейчас?

– У родителей.

– Отлично, я неподалеку, заеду, поговорить надо.

Мысленно сделав комплимент проницательности Сороки, Ада стала одеваться. Джинсы, футболка, кожаная косуха. Все эти вещи она привезла из Стамбула и еще не обновила. Наряжалась она, естественно, не для Николя. После завтрака девушка намеревалась съездить в родной университет и разузнать, какие новые факультеты появились. Аделаида давно подумывала о получении второго высшего. Коль с замужеством и деторождением не получилось, то нужно хотя бы новых знаний набраться. Никогда не помешают.

Когда Ада спустилась с первого этажа в холл, Борисовский ее уже поджидал. Сидел в кресле, листал детский журнал.

– Отлично выглядишь, – начал с комплимента он. Она не могла ответить ему тем же, поскольку Николя обрюзг. Его круглые щечки обвисли, пусть и не сильно, но деформация прибавляла ему годы, а хуже – обабивала лицо. – Я хотел поговорить с тобой о Дарье Хромовой. Ты же знаешь о ее смерти?

– Естественно.

– Сорока весточку принесла?

– Как ни странно, я ей. А сама узнала от родителей малышей, что ходят к нам.

Борисовский расхохотался. Его бабьи щечки заколыхались.

– Что смешного я сказала?

– Ты с Сорокой сколько лет знакома?

– Не помню точно. А что?

– Ты могла допустить мысль о том, что Сорока узнала о смерти Дарьи от тебя? Вот наивная.

– Но она была удивлена… – протянула Ада растерянно. – Даже дар речи потеряла.

– Она еще и артистка. Это тоже для тебя новость?

– Но для чего ей нужен был этот спектакль?

– А зачем она всем внушила, что я гомосек?

Аделаида сделала большие глаза. Она уже ничего не понимала…

– Ага, то есть ты тоже меня им считаешь? Я женат, у меня ребенок. Вам это ни о чем не говорит?

– Многие геи имеют семьи. Для прикрытия.

– Звезды шоу-бизнеса и политики? Возможно. Но я простой мент.

– Который хочет дослужиться до полковника хотя бы.

– У холостого шансов больше. Он на семью не отвлекается.

– То есть ты не был влюблен в Артура?

– Я обожал его как друга. Восхищался им. Иначе не истыкал бы себя, как дебил, сережками.

– Но из-за чего вы тогда поругались? Он сам говорил, что ты приставал к нему, за что получил в морду.

– Мы были пьяными. В щи. Завалились спать. Мне приснился сон какой-то эротический, как результат – эрекция. А лежали близко друг к другу, еще и в обнимку. Артур решил, что я его домогаюсь, и дал в морду.

– Мог бы все объяснить ему нормально, как мне сейчас. Пацан пацана всегда поймет.

– Только если один не считает второго педиком. А Сорока, оказывается, обо мне сплетни давно распространяла. Артур не хотел в них верить, но… – Николя развел руками. – Да я еще от девушек шарахался. Всегда скромным был, нерешительным. Мы ж со Славиком поэтому к Артуру тянулись, видели в нем чуть ли не гуру. Подражали во всем. Думали, тоже станем любимчиками дам. У него ты была, ему эта суперсила ни к чему, а мы ох как в ней нуждались.

– Ты был красавцем. Девки сами на тебя вешались.