Тревожное эхо пустыни

Он стучал в железные ворота, сегодня запертые, но на этот громкий звук никто не вышел. Димон уже приходил к дому афганцев, когда ему не открыли, решил, что рано и Абдула еще спит. Сходил позавтракал. Покормили невкусно и кофе дрянной налили. Лучше бы не торопился и поел в детсаду. Тетя Лара обещала оладушки со сгущенкой и фруктовый салат. Чтобы заглушить во рту горечь от кофе, купил у уличного торговца мандаринов. Съел и их. Тоже не понравились, кислые.

Вернулся к воротам. Постучал снова. Со всей силы, кулаком.

– Сынок, ты руки побереги, – услышал он за спиной. – И мои барабанные перепонки.

Димон обернулся. Увидел немолодую женщину, похожую на учительницу с фотографий советских время. Костюм из трикотажа с длинной юбкой, блузка с жабо, очки в роговой оправе. Седые волосы пострижены под каре и подвиты вовнутрь. Приятная тетечка, подумал Правдин. Если она и была учительницей, то не злой.

– Доброе утро.

– Здравствуй. Ты к кому?

– К Абдуле. Ивану то есть.

– И я. Что-то он трубку не берет. Звоню-звоню.

– Не случилось ли чего? – забеспокоился Димон.

– Всякое может быть. Поэтому я с работы отпросилась, чтобы проведать Абдулу. Его все так называют, не переживай.

– Вы в школе работаете?

– Нет. В дендрарии кассиром. Меня зовут Екатериной.

– А по отчеству?

– Это лишнее, я же не учитель. – Она поманила Диму за собой. – Пойдем, проведу тебя внутрь.

– Точно, есть же еще вход. Дом на двоих.

– Вот именно. А ты колотишь, кулаки в кровь разбиваешь. – И Екатерина указала на костяшку, с которой на самом деле была содрана кожа. А он и не заметил.

Они прошли вдоль забора, завернули за угол, и Димон увидел калитку. Но и она была заперта. Это Катерину не остановило. Женщина просунула пальцы между металлических пластин, из которых была изготовлена калитка, и отодвинула щеколду. Дверь открылась, даже не скрипнув.

– Я жила в этом доме, – сообщила женщина. – Меня, беженку, мама Ильи приютила. Это их половина была. В другой старые девы обитали, сестры Тарасевич. На суженых гадать к Хомяковой ходили до седых волос.

– Она правда экстрасенсорными способностями обладала?

– Была в ней какая-то сила. Могла головную боль снять прикосновением. Чирей заговорить. Ауру чистила. Прошлое видела. А будущее нет. Иначе не потеряла бы все деньги.

Екатерина прошла к той части дома, которую выкупил Абдула. Поднялась на крыльцо. Дернула руку, оказалось, заперто.

– Уехал? – предположил Димон.

– Куда? Он еле ходит.

– В больнице?

– Мне бы позвонили. Я контактное лицо.

– Может, в Следственный комитет вызвали для допроса?

Она не ответила. Спустилась с крыльца и стала обходить дом. Димон потрусил за ней.

– Дома его нет, – констатировала Катерина, заглянув во все окна – они находились низко. – Но инструмент не убран. Абдула никогда не оставлял его валяться.

Беспокойство нарастало. Димон перешел на половину Хомы. Посмотрел в окно спальни. Вчера на кровати лежал мертвый Илья, а сегодня…

Абдула!

Без «розочки» в шее, но с открытыми глазами, смотрящими в потолок.

– Он тут, – крикнул Димон и рванул створку окна.

Та, к его удивлению, легко поддалась. Он чуть не сорвал ее и сам едва не упал, успел схватиться за подоконник.

– Кто тут еще? – взревел Абдула и резко перевернулся. Теперь его глаза смотрели в лицо Димона. – А, это ты? Чего надо?

– Слава богу, живы, – выдохнул Правдин. – Я думал, вы того… – И ткнул пальцем в небо.

– Не дождетесь, – проворчал тот.

– Абдула, ты почему на звонки не отвечаешь? – К окну подошла Екатерина. – И не открываешь, когда стучат?

– Потому что хочу побыть один. Что непонятного? Я заперся, телефон оставил у себя. Так нет, все равно достали. – Он сел. Спустил с кровати сначала здоровую ногу, потом больную. Но встать не смог. – Тебе, Катя, на работу не надо?

– Уже ухожу, – сердито выпалила она. Развернулась и зашагала прочь.

– Зря вы так с ней. Переживает женщина. С работы отпросилась, чтобы вас проведать…

– Знаю, что зря. Извинюсь потом. – Абдула снова попытался встать, опять безрезультатно.

– Помочь?

– Кресло Хомы прикати, пожалуйста. Оно в кухне. И воды принеси.

Правдин забрался через окно в комнату. Привез кресло, дал Абдуле стакан с выдохшейся минералкой. Попив, тот стал забираться в кресло. Димон попытался поддержать его, но был отстранен. С горем пополам Иван-Абдула-Бахтияр уселся. Изувеченная нога дрожала так, что билась об обод колеса.

– Вам бы укольчик не помешал.

– Нельзя.

– Почему?

– Объясню, но позже. Сбегай за водкой.

– Вы же не пьете?

– Сейчас надо.

– Ладно. Какую взять?

– Дешевую. Не самую паршивую, но не дорогую. Рублей за триста пятьдесят.

– Да мне не жалко денег, давайте я вам «Белугу» куплю…

– Мне тоже их не жалко, – раздраженно проговорил Абдула. – Но нужна дешевая. И закусь какую-нибудь простую: тушенку, овощи, ржаной хлеб.

– А лекарств не надо?

Он мотнул головой.

– Иди.

Димон медлил.

– А вы ничего с собой не сделаете?

– Не понял? – Он поднял на него покрасневшие глаза.