Тревожность и неврозы. Как от них избавиться

Началось все в 16 лет. Девочка из дружной теплой семьи, воспитанная даже немного в старомодных понятиях, довольно религиозная и целомудренная. Очень любящая родителей и влюбленная в свою жизнь, которая только-только начала перед ней разворачиваться. Музыкальная, спортивная, красивая, добрая.

Как вдруг…

«В голове возникло очень… плохое слово», – с запинкой сказала она. Я, конечно, захотел знать какое.

Светлана и сейчас оставалась прежней, чистой и немного старомодной. Назвала только первую букву.

Ну, я не такой правильный, все плохие слова знаю. Причем, с учетом моего личного онтогенеза, – в гораздо большем комплекте, чем средний московский гопник.

В общем, это даже не мат. А жаргонное обозначение акта физической любви.

С юной девушкой, девочкой почти, никогда ничего подобного не произносившей, сразу случилась истерика. А потом – неотступный страх повторения эпизода.

И он действительно время от времени повторялся, делая панику привычной, а ожидание грядущего ужаса – постоянным.

Я начал осторожно расспрашивать про особенности этого страшного голоса. Он был императивным, приказывал что-то? Советовал? Издевался? Был он мужским или женским? Напоминал ли голос какого-либо знакомого человека?

На все вопросы получил отрицательный ответ, даже про гендерную принадлежность «говорившего».

Уже интересно.

«А что еще он говорил? Неужели только одно слово?»

И вот тут мы подошли очень близко к разгадке феномена.

Голос или навязчивые мысли?

Опять с трудом преодолевая смущение, Светлана под моим осторожным давлением рассказала, что этот чертов голос, испортивший половину ее молодой жизни, конкретно говорил.

Всего-то четыре – даже не слова, а темы. Хотя и большого разнообразия в лексике тоже не наблюдалось.

Грязные обозначения физической любви.

Богохульства.

Оскорбления в адрес любимых родителей.

И даже пожелания им смерти.

Света опять расплакалась.

«Они мне дороже всех на свете, – жаловалась она. – А тут такое…»

Пока она успокаивалась, я думал, что делать дальше. По всему выходило, что, похоже, психиатру звонить не надо.

Светлана как будто услышала мои мысли и рассказала, что к психиатру уже ходила не единожды, так как сильно опасалась не только за психику, но и за жизнь. Голос, говоривший в ЕE голове то, что ЕЙ было омерзительно, – такое действительно может сломать.

«Что сказали психиатры?» – интересуюсь я.

«Что я здорова», – ответила Светлана.

После визита она вроде как успокаивалась и веселела, однако вскоре опять наступал тот ужасный момент, когда голос твердил свои гадости и все возвращалось на круги своя.

Я поинтересовался, что выписывали врачи. Оказалось – один не выписал ничего, второй – антидепрессант, селективный ингибитор обратного захвата серотонина, так называемый СИОЗС.

«Помогло ли лекарство?»

«Да, помогло».

Впрочем, как выяснилось, ненадолго, создав дополнительный ужас от «неизлечимости» ее заболевания.

Обсессии и компульсии. Но не шизофрения

Вот теперь картина стала складываться. У голоса, простите за каламбур, голоса не оказалось. Это была навязчивая мысль. Причем четко направленная по содержанию: она была всегда полностью антагонистична ядру личности девушки.

Религиозна – богохульство.

Целомудренна – пошлятина.

Горячо любит родителей – «желает» им смерти.

Почему такая мысль пришла в голову в первый раз? Да кто же его знает. У нас у всех в мозгу бродят миллионы мыслей, по сути – порой случайных сцеплений некоторого количества синапсов (мест соединений отдельных нейронов, через которые они обмениваются информацией).

Вот, например, во сне чего только не увидишь.

Наяву же именно серотонинергическая и ГАМК-системы следят за «фильтрацией» ненужных нам сигналов и эмоций, подтормаживая их. Если же по каким-то причинам они не справляются, могут возникнуть и депрессия, и тревожное расстройство, и их «родственник» – обсессивно-компульсивное расстройство.

Обсессии – это и есть навязчивые, липкие, порой дурацкие мысли, от которых тяжело или даже невозможно избавиться без посторонней помощи.

Компульсии – повторяющиеся действия, которыми люди пытаются от своих страхов и навязчивых мыслей «отвязаться». Мы со Светланой довольно быстро нашли и компульсии, которые хоть как-то уменьшали ее тревогу.

Случайная дурацкая мысль пришла – и так же и ушла бы. Если бы не вызвала потрясение, страх повтора и… далее по накатанной: неудачное сцепление синапсов хорошенько закрепилось, а с каждым повторением делалось все прочнее. Этакая натоптанная нейронная тропа, ведущая прямо в ад.

Почему не помогли психиатры?

Я как раз думаю, что очень даже помогли. Не поддержали «любезно подброшенную» версию о шизо-расстройстве, не «угостили» нейролептиками, зато посодействовали с помощью СИОЗС серотонинэргической системе, дав ей хоть и временное, но облегчение.

Другое дело, что врач-психиатр на приеме только мечтать может о часе-полутора работы с одним пациентом. При их-то потоке больных и нормах отпущенного на каждого времени…