Тревожные люди

Рогер: Значит, это не играет никакой роли? Я всю жизнь проработал, а у вас об этом ни слова? И знаете, как было дело в последние годы?

Джек: Нет.

Рогер: Они все подделывали. Как и она.

Джек: Ваша жена?

Рогер: Нет, Уолли.

Джек: Что?

Рогер: Думаете, только ваше поколение умеет ехидничать? Сопляк!

Глава 37

Юлия кивнула на дверь туалета и, протянув руку грабителю, потребовала:

– Дайте мне пистолет.

– Ни за… ни за что! Что вы хотите сделать? – спросил грабитель в полном недоумении и спрятал пистолет за пазуху, словно это был котенок, которого остальные разыскивали.

– Я беременна, и мне надо в туалет. Дайте пистолет, и я прострелю замок, – сообщила Юлия.

– Нет, – уперся грабитель.

Юлия развела руками:

– Тогда сделайте это сами. Выстрелите в замок.

– Не хочу.

Глаза Юлии опасно сузились.

– Что значит «не хочу»? Вы взяли нас в заложники, под окнами собралась полиция, а неизвестный заперся в туалете. Это может быть кто угодно. Сделайте так, чтобы вас уважали! Вы должны быть успешным грабителем! Иначе все будут указывать вам, что надо делать!

– Но ведь вы сами указываете, что мне делать… – попытался возразить грабитель, но Юлия тотчас его перебила:

– А ну быстро прострелите замок!

Грабитель уже был готов сделать, что ему говорят, но не успел. Послышался тихий щелчок, ручка двери медленно повернулась вниз, из туалета раздался голос:

– Не стреляйте. Пожалуйста, не стреляйте.

Из туалета вышел мужчина, одетый в костюм кролика. Вернее, если уж быть точным, частично одетый. А именно – на нем была маска в виде кроличьей головы, трусы и носки. Судя по всему, лет ему было пятьдесят, а его телосложение, мягко говоря, не располагало к подобному минимализму в одежде.

– Не надо, пожалуйста, я всего лишь выполняю свою работу! – воздев руки, со стокгольмским выговором заверещал мужчина из-под кроличьей головы. По всему выходило, что он стокгольмец. Настоящий, из самого Стокгольма, а не такой, что в речи Джима и Джека служил синонимом слова «идиот». (Это, разумеется, не исключало того, что мужчина мог быть форменным идиотом, – в конце концов, мы в свободной стране.) Он не был стокгольмцем и в том смысле, который вкладывала в него Эстель, подразумевая определенный семейный уклад, который, впрочем, вовсе не осуждала (а даже будь он из тех стокгольмцев, то и тут, безусловно, ничего такого нет!). Он был самым обычным стокгольмцем, который в ужасе прокричал из-под кроличьей головы:

– Анна-Лена, скажи им, чтобы не стреляли!

Все замолчали, особенно Рогер. Он посмотрел на Анну-Лену, та посмотрела на Кролика и заплакала. Избегая встречаться с Рогером взглядом, она барабанила пальцами по бедрам. Анна-Лена не припоминала, когда в последний раз могла чем-то удивить Рогера, что совершенно понятно, ведь они были женаты не первый год. И совершенно понятно, что у каждого человека должно быть в жизни что-то, вернее, кто-то, в кого можно верить и на кого положиться. Анна-Лена знала: в то самое мгновение для Рогера все рухнуло.

– Не бей его, – в отчаянии прошептала она. – Это Леннарт.

– Так вы знакомы? – прохрипел Рогер.

Анна-Лена беспомощно кивнула:

– Это не то, что ты подумал!

– Он что… он что… – Рогер, задыхаясь, выдавил слова, которые невозможно было произнести вслух: – Еще один покупатель?

Анна-Лена потеряла дар речи. Рогер развернулся и так решительно ринулся к туалету, что Юлия и Ру (Зара предусмотрительно отпрыгнула в сторону) были вынуждены схватить его за руки, чтобы тот не задушил Кролика.

– Почему моя жена плачет? Кто вы? Вы хотите купить квартиру? Отвечайте немедленно! – потребовал Рогер.

Тем не менее никто ему не ответил, отчего Анна-Лена совсем скуксилась. Рогера всегда ценили и уважали на работе, к нему прислушивалось даже начальство. Он не вышел на пенсию, он угодил на нее. Первое время Рогер часто проезжал мимо офиса, иногда по нескольку раз за день, в глубине души надеясь, что они без него не справятся. Но они справлялись. Найти ему замену оказалось не так трудно: он сидел дома, а его предприятие продолжало существовать как ни в чем не бывало. Этот факт лег на душу Рогера таким тяжким грузом, что вся его жизнь замедлилась.

– ОТВЕЧАЙТЕ! – снова потребовал Рогер, но Кролик был занят тем, что пытался снять с себя кроличью голову, в которой явно застрял. Капельки пота прыгали с волоска на волосок на его голой спине, словно играли в пинбол помимо воли хозяина, а трусы съехали набок.

Грабитель молча стоял в стороне, что навело Зару на мысль о том, что пора дать фидбэк, и она пнула грабителя в бок.

– Вы будете действовать?

– В каком смысле?

– Наведите порядок! Вы же взяли заложников!

– Я не террорист, а грабитель, – возразил тот.

– Да кому до этого дело!

– Прошу вас, не надо ко мне придираться.

– Пфф! Застрелите Кролика, и будет порядок. Вас начнут уважать. Достаточно просто выстрелить ему в ногу.

– Пожалуйста, НЕ СТРЕЛЯЙТЕ! – взмолился Кролик.

– Хватит мне приказывать! – попросил грабитель.

– А вдруг он из полиции? – подсказала Зара.

– Я не хотел бы…

– Тогда отдайте мне пистолет.

– Нет.

Зара как ни в чем не бывало повернулась к Кролику: