Тревожные люди

– Вы кто? Коп или?.. Отвечайте, не то стрелять будем.

– Стреляю здесь я! Точнее, не стреляю здесь я! – взвился грабитель.

Зара снисходительно потрепала грабителя по плечу:

– Конечно-конечно, никто не спорит.

Грабитель топнул ногой:

– Меня никто не слушает! Вы худшие в мире заложники!

– Пожалуйста, не стреляйте, у меня голова застряла, – умолял Леннарт. – Анна-Лена все объяснит, мы… я… я вместе с ней.

Рогер задохнулся от возмущения. Он повернулся к Анне-Лене так медленно, как в тот раз в середине 90-х, когда обнаружил, что она перепутала видеокассеты и записала новую серию мыльной оперы на очень важный документальный фильм об антилопах. Такого предательства он не ожидал – ни тогда, ни сейчас. Оба были не из тех, кто способен выражать свои чувства напрямую, – пожалуй, Анна-Лена надеялась, что с появлением детей все наладится, но получилось наоборот. На протяжении долгих лет дети впитывают в себя горечь семейной жизни родителей с такой силой, что, уже став взрослыми, год за годом не могут выразить своих чувств, пока вовсе не позабудут, как это делается.

Любовь Рогера проявлялась не в словах. А в повседневных мелочах: он каждый день проверял винты и петли шкафчика в ванной, чтобы дверца открывалась и закрывалась без усилий. В то время суток, когда Анна-Лена открывала свой шкафчик, она не готова была встретить сопротивление, и Рогер об этом знал. На закате лет Анна-Лена стала интересоваться дизайном интерьеров и прочитала в одной из книг, что каждый дизайнер, равно как и каждый объект в интерьере, нуждается в «якоре». Это должно было быть нечто определенное и незыблемое, на чем держится все вокруг, а весь остальной интерьер должен постепенно вырастать из этой точки. Для Анны-Лены таким якорем был шкафчик в ванной комнате. Рогер понимал это, поскольку вообще ценил неподвижные объекты в квартире, – такие как несущие стены. То, что нельзя приспособить под себя, – только самому к ним приспособиться. Поэтому при переезде Рогер развинчивал шкафчик в последнюю очередь и собирал его первым делом на новой квартире. Так проявлялась его любовь. И вот она стояла перед ним, женщина-загадка, и говорила:

– Это Леннарт, мы с ним… понимаешь, ну… у нас… любимый, я не хотела, чтобы ты об этом узнал!

Молчание. Предательство.

– Значит, вы… ты и… вы… у меня за спиной? – выговорил Рогер.

– Это не то, что ты подумал, – упиралась Анна-Лена.

– Совсем не то, – вторил ей Кролик.

– Вообще не то! – добавила Анна-Лена.

– Или… в чем-то вы правы, это зависит от того, что именно вы подумали, – признался Кролик.

– Леннарт, молчи! – приказала Анна-Лена.

– Просто скажи ему правду! – попросил Кролик.

Анна-Лена закрыла глаза и дышала через нос.

– Леннарт только… мы познакомились в интернете. Мы не собирались… это случилось само собой.

Руки Рогера бессильно повисли. Наконец он ткнул в Кролика пальцем и, повернувшись к грабителю, произнес:

– Сколько вы хотите за то, чтобы застрелить его?

– Хватит мне приказывать, я не хочу никого убивать! – проворчал грабитель.

– Представим все как несчастный случай, – пообещал Рогер.

Анна-Лена в отчаянии шагнула к Рогеру и попыталась дотронуться до его руки.

– Милый, любимый Рогер, успокойся, пожалуйста…

Не тут-то было. Рогер вытянул руку вперед и указал на Кролика:

– Ты! Ты труп, понял? Труп!

В панике Анна-Лена крикнула первое, что пришло в голову:

– Погоди, Рогер! Если кто-то умирает, то квартира становится местом преступления, и цена за квадратный метр растет! Люди такое обожают!

Тут Рогер остановился. Его кулаки дрожали, он сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться. Квадратный метр – это святое. Плечи его опустились, он весь сдулся, как шарик. И прошептал, глядя в пол:

– Давно это продолжается? У вас с ним… с этим Кроликом?

– Год, – ответила Анна-Лена.

– ГОД?

– Рогер, милый, я делала это ради тебя.

Щеки Рогера подрагивали от растерянности и отчаяния, губы беззвучно шевелились, не в силах высказать то, что он чувствовал. Человек-Кролик решил использовать шанс и попытаться объяснить, как все было на самом деле, что он и сделал со всем жаром, на который способен мужчина средних лет, говорящий на махровом стокгольмском диалекте:

– Послушай, Рогге, – можно я буду так тебя называть? Не принимай это на свой счет! Женщины часто ко мне обращаются, это обычное дело. Я готов делать ту работу, которую не тянут их мужья.

Рогер поник и сморщился:

– Какую еще работу? Чем вы там занимались?

– Только делом, я в этом дока! – ответил Кролик.

– Дока? Анна-Лена, ты что, платила ему за то, что он с тобой спал? – выкрикнул Рогер.

Глаза у Анны-Лены стали как блюдца.

– Ты с ума сошел! – прошептала она.

Кролик шагнул вперед, намереваясь прояснить ситуацию:

– Нет, что вы, я имел в виду профессионализм иного толка. Я ни с кем не сплю. Ну, то есть на профессиональной основе. Я занимаюсь тем, что порчу показы квартир, вот моя визитка. – Кролик выудил из носка карточку. На ней было написано: «Леннарт-Без-Границ». Точнее, «ООО Леннарт-Без-Границ», что как бы указывало на серьезность предприятия.

Анна-Лена прикусила губу и добавила:

– Да. Леннарт помогал мне. Точнее, нам.