Тревожные люди

– Значит, вашего мужа зовут Кнут? Сколько лет вы женаты?

Эстель пошевелила губами, подсчитывая в уме.

– Мы с Кнутом были женаты всегда. К старости так и бывает. Время до женитьбы просто перестает существовать.

Юлии понравился этот ответ.

– И каково это, столько лет прожить в браке? – спросила она.

– Сражаемся изо всех сил, – прямодушно ответила Эстель.

Это Юлии понравилось меньше.

– Звучит не так романтично.

– Приходится все время друг друга слушать. – Эстель хитро улыбнулась. – Впрочем, не все время. Если слушать друг друга все время, есть риск, что потом не простишь.

Юлия с несчастным видом вонзила ногти в лоб.

– Раньше я и Ру умели отлично ладить. Нам даже не мешало то, что мы и не ладить тоже отлично умели. Иногда я нарочно с ней ссорилась, чтобы было какое-то… разнообразие. А теперь, тьфу, я даже не знаю. Просто я уже не настолько в нас уверена.

Эстель покрутила обручальное кольцо на пальце и задумчиво облизала губы.

– Когда мы с Кнутом только-только влюбились друг в друга, мы договорились о том, как будем ссориться. Кнут сказал, что рано или поздно влюбленность пройдет и тогда, хотим мы того или нет, мы начнем ссориться. И мы заключили договор – что-то вроде Женевской конвенции, в которой страны устанавливают правила на случай войны. Мы с Кнутом пообещали друг другу, что, как бы сильна ни была обида, мы никогда не будем умышленно делать друг другу больно. Что не будем ссориться ради того, чтобы победить друг друга. Этого ведь никакой брак не выдержит.

– Ну и как, работает? – спросила Юлия.

– Не знаю, – призналась Эстель.

– Почему?

– Влюбленность так и не прошла.

Ну как можно после такого не полюбить человека? Эстель решительно осмотрелась вокруг, словно пыталась что-то вспомнить, затем встала и открыла сундук.

– Что вы делаете? – спросила Юлия.

– Я только посмотреть, – заверила Эстель.

Анне-Лене это очень не понравилось – Анна-Лена полагала, что есть неписаные правила, что допустимо на показе квартиры, а что нет.

– Что вы делаете! Я понимаю, заглянуть мельком в открытые ящики! Если это, конечно, не кухонные шкафчики. Кухонные можно открыть на несколько секунд, чтобы посмотреть их объем, но ни в коем случае нельзя считать приборы и оценивать чужой образ жизни. Есть же… правила! Можно открыть посудомойку, но не стиральную машину!

– Вы просто посетили сли-и-ишком мало квартир… – сказала ей Юлия.

– Знаю, – вздохнула Анна-Лена.

– Здесь есть вино! – с довольным видом сообщила Эстель и выудила из сундука две бутылки.

– Вино? – оживилась Анна-Лена, как будто на вино ее правила не распространялись.

– Будете? – предложила Эстель.

– Я беременна, – напомнила Юлия.

– А что, беременным нельзя пить?

– Совсем нельзя.

– Но это же… вино.

Глаза Эстель стали похожи на два бильярдных шара. Вино – это всего лишь виноградный сок. Дети любят виноград.

– Даже вино нельзя, – терпеливо объяснила Юлия, вспомнив, как Ру сказала: «Каждый день! Теперь мне приходится пить за троих!» – когда акушерка в женской консультации спросила их, сколько алкоголя они потребляют. Акушерка не поняла, что Ру шутит, и напряглась. Вспомнив об этом, Юлия не удержалась от смеха. Если ты замужем за идиоткой, без смеха не обходится.

– Что-то не так? – испуганно спросила Эстель. Она отпила прямо из бутылки и протянула ее Анне-Лене, которая, не мешкая, сделала два солидных глотка, что было для нее крайне нехарактерно. Но день вообще выдался странный.

– Нет-нет, я просто вспомнила случай, произошедший с моей женой, – ответила Юлия, тщетно пытаясь перестать смеяться.

– Жена Юлии идиотка! Прямо как мой Рогер! – заботливо пояснила Анна-Лена, сделав богатырский глоток из бутылки, отчего тотчас закашлялась так, что брызги полетели из носа. Юлия наклонилась и похлопала Анну-Лену по спине. Эстель убрала бутылку и мимоходом отхлебнула оттуда. Затем тихо сказала:

– А вот Кнут не идиот. Ничего подобного. Просто он очень долго паркуется. А мне бы так хотелось, чтобы он был… да, без него оказаться в заложниках так одиноко!

Юлия улыбнулась:

– Вы не одиноки. Вы с нами. А грабитель, похоже, не хочет причинить нам зла. Уверена, все кончится хорошо. Но… можно у вас спросить одну вещь?

– Конечно, дружочек.

– Вы знали, что в сундуке есть вино? Почему вы туда заглянули?

Эстель покраснела. Немного помолчав, она ответила:

– Обычно я прячу вино в гардеробной. Кнут считает, что это глупо. А может, мне кажется, будто Кнут считает, что это глупо. Но по себе знаю, ход мыслей такой: если хозяин квартиры беспокоится, что к нему придут люди, найдут бутылки с вином и подумают, что здесь живет алкоголик, то лучшего места для вина, чем гардеробная, ему не найти.

Анна-Лена сделала еще два глотка, громко икнула и поспешила добавить:

– Алкоголики не хранят дома непочатые бутылки вина. Они хранят пустые бутылки.

Эстель благодарно ей улыбнулась и сказала, не успев подумать:

– Как мило, что вы это сказали. Кнут непременно бы с вами согласился.

Глаза пожилой женщины блеснули, и не только от вина. Юлия так вскинула брови, что волосы встали дыбом. Накрыв ладонью руку Эстель, она прошептала:

– Эстель? Кнут ведь не ищет места для парковки?