Тревожные облака

По пути к своему приземистому, до окон обложенному дерном дому Рапохин без особой приязни подумал о том, что Климов, который мог получить копии всех документов у него, зачем-то поперся на рацию.

Климов не спал, когда вернулся Рапохин.

Месяц назад, почувствовав странное онемение большого пальца правой ноги и опасаясь никотинной гангрены, кавторанг бросил курить и теперь сосал леденцы.

- Чего по ночам бродите?-спросил он, упрятав леденец за щеку.

- Показалось - сирена на рейде.

Климов лежит на диване. Рядом на спинке стула тускло отсвечивают золотые нашивки кителя. Климов непрерывно сучит пальцами обеих ног, это уже стало привычкой.

- Много шуму подняли, Рапохин,- говорит он безразлично.

Леденец мешает ему, и он разгрызает его с громким хрустом.

- Я сегодня на радиостанцию ходил, хотел просмотреть переписку, но там девица, знаете, уклонилась… Отложила на завтра. Хорошая выучка…

Рапохин не возражал. Если выгораживать Катю, Климов только утвердится в своем мнении.

- Мне и так ясно, что излишний шум поднят. Друг мой, все эти Главсахалинрьгбпромы за тридевять земель, делу они не помогут, а звон, как говорится, пойдет вселенский.

- А мне что за -печаль! - резко сказал Рапохин.- Мне бы людей разыскать.

- Все о людях пекутся,- наставительно заметил Климов.- Для того на земле и живем. Вы что ж думаете, я ради собственного удовольствия прикатил сюда по зимней-то дорожке? Ради тех же людей! Больше порядка будет- людям спокойнее. Подтянете плавсредства так, чтобы все в ажуре, безопаснее людям будет. Это да, это я понимаю. А уж если они где-то в море, тут чего же руками-то размахивать. Ищите, да с умом.

- Разрешили бы мне,- вздохнул Рапохин,- я бы сам ушел в море искать!

- Вот-вот! - почти обрадовался Климов. Его правильный профиль едва белел на фоне диванной спинки.- Вы романтик, Рапохин, а романтиков у нас бьют.

- Где это «у нас»? В министерстве, что ли?

- В нашей жизни. В нашей трезвой жизни.- Климов повернулся на бок, лицом к собеседнику. Под ним стрельнула и печально загудела пружина. Климов усмехнулся: - Поющий диван. Это вы, верно, и приняли за сирену на рейде.- Рапохин смолчал, и Климов продолжал отечески: - Теперь вы, так сказать, в фокусе, Рапохин, все прожекторы направлены на вас. Все судовые огни траулеров, которые ищут катер в океане. Катера-то никому не видать, а вы как на ладони…

- Надо же когда-нибудь и себя показать,- мрачно пошутил Рапохин.

- Зря шутите этим.- В голосе Климова проскользнула строгая нотка.- Если с катером случится беда, вас снимут. А ведь могли бы и не снять.

- Поймите же, не в этом дело!

Из темноты донесся ровный, уверенный голос Климова.

- Именно в этом, друг Рапохин! Монополии на жалость никто вам не давал, да и на что она, жалость? На ней коммунизм не построишь. Мне тоже жаль людей, хотя я их и не знаю, хоть для меня они, простите, отвлеченная материя, песчинки, что ли, винтики, как принято говорить…

- Ну-у! - Рапохин возбужденно приподнялся на локте.- А вам не приходило в голову, что каждая из этих песчинок - жизнь, и ум настоящий, и душа? А? Вы на фронте были, Климов?

«Странно! - обиделся Климов.- Что он, не видел моего кителя с орденской колодкой?!»

- Это другой вопрос, Рапохину. насчет ума и души. Это, как говаривал мой тесть, «ишо пошшупать надо». А как пощупаешь? Да никак! Аппарата такого не изобрели пока. Значит, не о том речь. Пойми ты, чудак человек: порядок должен быть. Прежде всего - порядок. Нельзя, чтобы нас лихорадило, это вредит делу. Ну, а ежели случилось? Дали знать по начальству, приняли меры. Все! Охотское море чуть не каждую неделю норовит уходить кого-нибудь. Бывает и так, что списываешь человека. Был - и нет. Что же, крик подымать по любому поводу? Караул? О порядке надо думать, Ратюхин, о ритме.

- Гниль это! Пакость! - хрипло выкрикнул Рапохин, ему стала вдруг невмоготу гладкая речь гостя.- Я за женой в пятьдесят первом поехал. На материк. Приезжаю в район, а там у людей хлеба нет. Ну, недород, и трети хлеба не взяли. Секретарь заперся в райкоме, кое-как хлебосдачу выполнил, процентом дверь подпер и - сидит хоть бы что! Понимаете, боится в крайком позволить, авторитет свой ронять не хочет!.. Я к нему достучался, а он, видишь, теоретическую базу подвел. «Нельзя, говорит, деревне хлеб привозить. Никак нельзя. Развратим колхозников, порядка .никакого не будет…» Бросил я тогда все, в ЦК поехал.

- Помогло?-спросил Климов осторожно.

- А как же! - воскликнул Рапохин.- Вытряхнули его из кресла. Поймите, он же о народе не думал. Случайный в партии человек. Ну, и хлеба привезли. Без хлеба нельзя. А вы коммунист? - спросил он неожиданно.

- Разумеется,- сухо обронил кавторанг.- И на фронте, к вашему сведению, был.- Климов вспомнил рассказы Рапохина о фронте.- Только мы с вами на разных фронтах воевали.

- Выходит, на разных,-согласился Рапохин и закончил совсем спокойно: -Думаю обратиться с просьбой в Совет Министров.

- Это по поводу чего же? - спросил Климов.

- О катере. Совет Министров поможет. Прикажут флотским, пограничникам велят искать. Авиацию подключат. Это сила. Без них трудно.