Тревожный Саббат

— Чайна и Ингрид, я отпускаю вас домой, но помните: в семь состоится генеральная репетиция, а в десять — выступление. Опоздаете — пеняйте на себя, исключу из труппы. Надеюсь, вы будете в форме, ведь сегодня Саббат — сообщил Асмодей, — Ким, ты остаешься со мной. Нам предстоит поиск клада по тем ориентирам, что ты назвала.

Ингрид равнодушно пожала плечами. Чайна попробовал возмутиться, что сокровище будут искать без него. А у Ким потеплело на душе от осознания, что наконец-то они останутся вдвоем.

— Не волнуйтесь, вы скоро все узнаете, — заверил Заратустра.

На том и распрощались. Девушка с удовольствием расположилась в машине Асмодея. Тот включил музыку в стиле славянский металл.

— Красивая композиция, — с улыбкой признала Ким.

— Иней ее тоже любила, — рассеянно ответил фаерщик.

Ким мучительно хотелось понять, что же еще цепляло его в Инее, кроме невероятной красоты и сексуальности. Но не смогла.

«Я ненавижу ее», — подумала девушка. Еще не зная, что всего через несколько часов Инна будет готова отдать самое дорогое за ее жизнь.

Ким сжала кулаки от бессильной злости и ревности, но сдерживая себя, сказала другое:

— Ночью было очень страшно, и ты хотел взять меня за руку. Видят боги, как я ненавижу прикосновения. Но тогда мне почти хотелось почувствовать тебя.

— Прости, что заставил пройти через это. Но другого выхода не было. Духи хотели тебя. Ты — очень сильная и смелая, — вежливо ответил Асмодей. — Скажи честно, мне одному, что-нибудь помнишь? Какие они, духи?

«Ты никогда не узнаешь, что со мной случилось. И кем я стала», — подумала Ким, но вслух ответила:

— Да так.… Вспоминаю. Фрагментами.

— Тогда будем искать недостающие детали. Что может значить загадка призраков.

— В усадьбе есть львы?

— Есть, вернее, были. Скульптуры на фасаде обвалились в прошлом году. Но львы были и в доме моей прабабушки. Охраняли вход в здание. Я их убрал года два назад — у них уже носы откололись.

— Кто такая юница? Может, имелась в виду возлюбленная Ницшеанца?

— Что ты! Георгию в 1905 году было около двадцати пяти лет. А «юница» — это девочка лет четырнадцати-пятнадцати. Не обвиняй моего прадедушку в педофилии.

И вдруг Ким все поняла. Разгадка была настолько простой, что девушка недоверчиво рассмеялась.

— Я знаю, кто такая юница. Твоя прабабушка. Между прочим, ей в 1905 и было четырнадцать лет.

— Точно! Кимушка, какая ты умница, — восхитился Заратустра.

— Опиши мне ее. Возможно, в личности твоей прабабки и спрятан ключ к сокровищу.

— Властная, сильная, деловая. В противоположность мечтателю Ницшеанцу. Я ее в детстве боялся, как огня.

— Твоя прабабушка большую часть жизни прожила в зеленом доме с ротондой. Логично искать клад там.

— Согласен, кстати, и львы там имеются. Я видела в одной из комнат старинный шкаф с камнями в виде львов. Может, в них есть тайная ниша? — предположила Ким.

— Да ты просто гений, — воскликнул Заратустра. — Я этот шкаф по бревнышку разберу.

Вскоре кладоискатели приехали в зеленый дом с ротондой. Некоторое время девушка бесцельно бродила, пытаясь восстановить то знание, которое дали ей призраки.

— Как чувствуешь себя? Мысли проясняются? — спросил Асмодей.

— Все гораздо проще, чем мы думали, — вздохнула Ким. — Но одновременно сложнее. Дело тут не в картинах. Художник изобразил не то место, где был закопан клад, а где был счастлив. В чудесной усадьбе в стиле позднего классицизма. Пусть и совсем недолго длилось это счастье! Крестик в фонтане — случайность. Призраки повели нас по ложному следу.

— Но где же сокровище? — Заратустру буквально трясло от нетерпения.

— Клад мы найдем, — уверила его Ким. — В тебе течет кровь Ницшеанца. А я уже давно ступаю по границе с потусторонним миром. Тогда, в мире духов, твой прадед указал мне на место. Но, кажется, я все забыла, выпив настойку Ингрид.

— Чертова ведьма…

Девушка вышла из спальни бабушки Заратустры и двинулась вглубь дома. В маленькой комнатке она остановилась.

— Это здесь.

Но на этот раз Асмодей усомнился:

— Не может быть. Сосредоточься.

Ким огляделась. В комнате стоял тот самый огромный шкаф, о котором они говорили в машине. На одной его створке располагалось зеркало, другая была украшена резными фигурками львов.

— В шкафу точно ничего нет, — разочарованно протянул Асмодей. — Я тысячу раз залезал в него в детстве. Все надеялся попасть в Нарнию. Видимо, утром я был совсем одурманен, раз поверил тебе. Ладно, давай его откроем.

Они исследовали шкаф, в котором действительно не было ничего, кроме одежды, вышедшей из моды еще полвека назад. Затем простучали каменных львов. И даже осмотрели стоящий рядом фикус в кадке. Бесполезно.

— Может, под полом что-нибудь есть? — спросила Ким. — Я тебе клянусь, что чувствую. Вижу глазами Ницшеанца.

— Ты за кого меня принимаешь? — усмехнулся парень. — За маменькиного сынка, который днями и ночами занимался чистописанием? Нет, я был сорвиголовой и мечтал о карьере диггера. И уж поверь, облазил все укромные уголки в доме и подвале.

— Видно, не все, — пожала плечами Ким. — Красивый шкаф. И очень тяжелый. Старинный?