Тревожный звон славы

Государь соизволил, чтобы Вы поручили военному генерал-губернатору, дабы он, призвав снова чиновника X класса Пушкина, спросил у него, от кого получил он в 15-м или 16-м году, как то объявил, находясь в лицее, упомянутую поэму, изъяснив, что открытие автора уничтожит всякое сомнение по поводу обращающихся экземпляров сего сочинения под именем Пушкина; о последующем же донести его величеству.

12 августа 1828 г.».

«Николай I главнокомандующему в Кронштадте и Петербурге графу П. А. Толстому.

Г. Толстому призвать Пушкина к себе и сказать ему моим именем, что, зная лично Пушкина, я его слову верю. Но желаю, чтобы он помог правительству открыть, кто мог сочинить подобную мерзость и обидеть Пушкина, выпуская оную под его именем».

...У Пушкина мелкие капли пота выступили на верхней губе. Найдя в Демутовом трактире вызов к петербургскому военному генерал-губернатору, он вначале попросту удивился. Он энергично отрицал всякую свою причастность к «Гавриилиаде». Глупо было бы из-за давней поэтической шалости потерять нынешнее достаточно прочное и почётное положение, позволяющее творить, безбедно жить, создать дом и вновь превратиться в гонимого, в ссыльного.

Граф Пётр Александрович Толстой, сильно облысевший со лба, с нависающим горбатым носом, выжидательно смотрел на сидящего против него в громадном, со знамёнами, штандартами и развешанным по стенам оружием кабинете.

Пушкин потёр лоб рукой. Безвыходное положение. Дальнейшее отпирательство бесполезно.

   — Граф, дозволено ли мне написать прямо государю императору? — спросил он.

   — Можете, — тотчас ответил важный сановник. — Конечно, можете...

   — Прикажите, граф, подать мне бумагу и перо.

Некоторое время Пушкин в задумчивости грыз черенок пера, потом написал:

«Всемилостивейший государь!

В 1824 году, имея несчастье заслужить гнев покойного императора легкомысленным суждением касательно афеизма, изложенном в одном письме, я был выключен из службы и сослан в деревню, где находился под надзором губернского начальства.

Ваше императорское величество простили меня и освободили меня. В разговоре, коим Ваше императорское величество удостоили меня, Вы обратились к моей чести и показали, что голос чести — единственный, который может найти у Вашего императорского величества понимание и отклик.

Будучи вопрошаем правительством, я не почитал себя обязанным признаться в шалости, столь же постыдной, как и преступной. Но теперь, вопрошаемый прямо от лица моего государя, объявляю, что «Гавриилиада» сочинена мною в 1817 году.

Повергая себя милосердию и великодушию царскому есмь Вашего императорского величества верноподданный

Александр Пушкин.

2 октября 1828. С.-Пет.».

Через некоторое время граф Толстой вновь вызвал его. Любезно улыбаясь, вельможа сказал:

— Имел счастье получить от его величества рескрипт касательно вас. Государь пишет, что дело о «Гавриилиаде» ему подробно известно и совершенно прекращено. Поздравляю вас!

Пушкин испытал горячее чувство признательности к царю. Он не ошибся в нём! Это был человек чести, с острым взглядом, непоколебимой энергией и важными суждениями — новый Пётр на российском престоле!

«С.-Петербургский военный генерал-губернатор П. В. Голенищев-Кутузов обер-полицеймейстеру С.-Петербурга генерал-майору Александру Сергеевичу Шкурину[392].

Во исполнение высочайшего его императорского величества повеления... за известным стихотворцем Александром Пушкиным... в месте его жительства учредить бдительный надзор.

18 августа 1828».

L

В семье Олениных, в их роскошном доме на Дворцовой набережной и обширном поместье Прнютино, развивающиеся события вели к счастливой развязке.

Приютино — на восемнадцатой версте по Выборгской дороге, с двухэтажным каменным домом, украшенным колоннами, арками, фронтоном, с просторными флигелями, с парком, садом, сосновым бором — было загородным приютом для очень многих. Гостей съезжалось столько, что для прокормления их одними молочными продуктами едва хватало стада в двадцать коров. Каждому гостю отводилась отдельная комната, и жить можно было сутки, неделю, месяц, месяцы. Удары колокола сзывали гостей к чаю, завтраку, обеду, полднику, вечернему чаю, а в остальное время предоставленные сами себе гости развлекались прогулками, верховыми скачками и стрельбой из пистолетов, ружей и лука.

11 августа праздновались именины Анны: общей любимице исполнилось двадцать лет.

Гул голосов восхвалял императора. Государь подвергается опасностям войны и нездорового климата. Государь не боится ядер и сам командует артиллерией. Представьте себе нашего молодого, 32-летнего Николая I — высокого, сухощавого, энергичного, неутомимого, — отдающего приказания звонким голосом профессионала-военного. Да, с таким государем победа несомненна!

   — В Турецкой империи беспорядки, — объяснял гостям Алексей Николаевич Оленин. — Сыновья султана заперты по особым комнатам — кафессам, по-турецки — железная клетка. А всем правит евнух Кизляр-Агасси. Возможно ли, чтобы при этом Турецкая империя устояла?