Трезвенное созерцание

На вершину Афона спустилась Госпожа Богородица, держа на святой Своей руке прекрасного Младенца Иисуса. Ее сопровождала стража бесчисленных Ангелов. Вершина же Афона показалась преподобному просторнее неба — и справедливо, потому что туда сошла Ширшая Небес вместе с невмещаемым небесами Своим Сыном и Богом. А святой, увидев въяве Госпожу Богородицу, упал тут же и поклонился Ей трижды, на каждое поклонение говоря: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою; благословена Ты в женах, и благословен Плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших».

И тогда Матерь Эммануилова пречистой Своей рукой дала Максиму хлеб, который, приняв с великим благоговением, святой тут же съел. Тогда Госпожа Богородица стала невидима, а Максим сразу почувствовал в своем сердце бурное кипение умной молитвы.

И с того часа, бодрствовал ли преподобный или спал, молитва бурлила в его сердце, согревая его, услаждая душу и просвещая умные его очи. Потому, просветившись, он своими просветленными очами видел в облачное и темное ночное время так хорошо, как будто сияло яркое солнце. И, подобно крылатому орлу, он часто летал телом по воздуху. Но все это произошло со святым Максимом Кавсокаливитом, а мы вернемся к своему слову.

Это слово свидетельствует о том, что дар умной молитвы дается тому, кто поднимается на вершину Афона. То есть получает от Бога совершенный дар умной молитвы тот, кто проводит житие высокое, житие непорочное и чистое, кто проводит для тела житие претрудное и безутешное, а для души усладительное и утешительное, возвышающее ум к небу подобно вершине Афона, уходящей в облака.

Потому что этого высокого и небесного жительства желают не только чистые Ангелы и Покровительница чистоты, их Владычица, Матерь Христова, но такового жительства желает и Сам небесный и непостижимый Отец Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому Он насаждает в сердце человека росток умной молитвы, который, напояемый присными токами слез, вырастет и расширится подобно кедрам ливанским, и охладит прохладным ветерком божественных словес всех опаленных зноем греха, и накормит прекрасным и сладким плодом тех, кто умирает от недостатка деятельности по Богу. Труды, сказано, плодов твоих снеси: блажен еси, и добро тебе будет[90]. То есть трудами, стараниями, тяготами и другими подвигами, которыми ты испытываешь себя, день и ночь борясь со своими страстями, доколе не выкорчуешь их из своего сердца, чтобы свыше было насаждено в твоем сердце растение умной молитвы, умного поучения, умного и божественного созерцания, — всем этим, говорю, в твоей душе приуготовляется плод небесный, плод нетленный, плод умопостигаемый, плод вечный и плод духовный, который слаще меда и многочисленней песка морского. Вкушающий от этого плода поистине блажен и счастлив, потому что не взалчет во век, живя во Христе, и Христос будет жить в нем. Ему же слава и держава всегда. Аминь.

Слово пятое

О крайнем и пространном понуждении к сердечной молитве, от которого внутри человека рождается острая боль, а от боли — приснотекущие слезы, от которых приходит в душу веселость и утешение Святого Духа. Также о том, как некоторые харкают кровью, доколе не изгонят из своего сердца сатану со всеми его полчищами

Благослови, отче

О, монах, посредством своих божественных и светлых слез занимающийся бесценным и небесным деланием спасения! Когда ты лишишься этих спасительных и святых слез, а ум твой затуманится и станет слепым, закрывшись неким плотнейшим туманом бесчувствия, изливающимся на твою душу и держащим твой ум связанным во тьме и сени смертной, когда, говорю, произойдет это с тобою, не ищи иного исцеления для своей души, ни иного средства, с помощью которого ты бы смог отбросить от своего ума эту плотную мглу бесчувствия и освободить свой плененный ум от уз душевной слепоты, но всеми силами ищи слезы, утраченные тобой. Потому что только слезы могут осиять твой разум, просветить твою душу, восставить твое сердце, согреть его божественной деятельностью и подчинить тело желаниям души.

Слезы происходят и рождаются от различных добродетелей, но по преимуществу и напрямую исходят всегда от сильного понуждения сердечной молитвы. Потому что сердечная молитва, когда произносится с понуждением, не медлит породить их в теле и дать их душе, чтобы ими омыться и убелиться паче снега. Омыеши мя, сказано, и паче снега убелюся[91].