Трезвенное созерцание

Но ты, о монах, достигший молитвы и прошедший ею даже до сердца, прошу тебя и побуждаю, ради любви к своей душе вложи все свои силы в сердечную молитву, чтобы растерзать эту сатанинскую завесу. Ибо завеса эта есть рукописание диавола, она — обвинительная хартия денницы, в которой им уже записаны все грехопадения.

Если ты желаешь с помощью понуждения сердечной молитвы разорвать это умопостигаемое и чувственное покрывало диавола, которое является и твоим собственным покрывалом, сразу изгладить все свои грехи, записанные на нем, и сделать напрасными все труды диавола, которые он предпринял, чтобы записать все твои злые дела, то в этом, как сказано, тебе поможет молитва с понуждением.

И как только молитва с понуждением придет туда, ты тотчас познаешь, что там сидит умопостигаемый волк, который ожидает, чтобы в час смерти схватить и разорвать умопостигаемую овцу Господню, то есть твою душу, и поглотить все твои добрые дела. Поэтому в час, когда твое сердце почувствует, что там свивает свое гнездо древний змий, с целью отравить твою душу, тогда невидимо и чудесным образом приходит готовность всей силой сердечной молитвы разорвать эту диавольскую завесу. Ибо когда ты, движимый божественной ревностью, понимаешь действия диавола, тогда принимаешь решение и говоришь: «Либо в эту минуту я умру от сильнейшего понуждения молитвы, либо диавол будет прогнан и вместе со своей злобой убежит из моего сердца». Потому ты разишь молитвой, разишь еще сильнее, рвешь и раздираешь диавольскую завесу, доколе она не продырявится и не порвется.

И когда непобедимая и могущественная молитва достигнет внутренних мест, тогда изгоняет оттуда диавола и его демонов. Потом она чудесно и неизреченно пожигает все то пространство и все семена и причины греха и страстей, и после этого сразу приходит утешение Божие. Посему песнописец говорит: «Попали огнем невещественным грехи моя и насытитися еже в Тебе наслаждения сподоби»[99].

Некоторые харкают кровью[100], потому что понуждали себя молитвой даже до смерти, доколе не победили и не изгнали диавола из своего сердца. Скажи мне, где происходит наиболее мужественный подвиг и где наиболее чудная отвага? Конечно, там, где находится средоточие врагов, где престол супротивных, где бахвальство тиранов. Потому что там сатана, как бы сидя на высоком престоле, хвалился своими разнообразными лукавыми приемами. Но благодатнейшая и могущественная молитва именем Господним, придя, разорила сатанинский центр, разрушила престол денницы и смирила его бахвальство.

Итак, теперь скажи мне, о добропобедный воин небесного и бессмертного Царя: когда ты чувствуешь, что молитва исполнила твои внутреннейшие части, когда чувствуешь, что преуспел в молитве и достиг ее совершеннейших мер, — разве ты не ощущаешь тогда в своей душе облегчения от плотской брани? Потому что тогда ты вовсе не видишь, что свирепый и дикий зверь блуда беспокоит тебя как в помысле, так и во плоти, и даже не ведаешь, что такая страсть есть у сынов человеческих. Ибо обитающая в тебе благодать Господня покрывает тебя от этой страсти и хранит, чтобы завистливый враг своей скверной похотью не осквернил твой чистейший сосуд.

Тогда ты видишь, что тело твое умерщвлено для бесчестных страстей, что оно обновлено и восставлено благодатью Господней. Потому что внутреннее понуждение сердечной молитвы часто само приносит тебе крайний упадок сил и бессилие, по причине чего ты чуть ли не падаешь на землю, как парализованный.

Потому мы говорим снова, что когда ты достигнешь таких мер совершенной молитвы, тогда гнев исчезает сам, а вместо него внутри тебя царствует сладчайший мир Христов. Тогда ненависть и вражда против ближнего совершенно не имеют места в твоем сердце, потому что в нем царствуют сочувствие и благодатнейшая любовь к брату. Потому тогда ты скорбишь за брата больше, чем скорбит он сам.

Тогда ты не знаешь, что такое осуждение, ведь Бог открыл у тебя внутри умные очи сердца, которыми ты видишь только лишь немощь своей души, то есть свои природные недостатки и свои долги пред Богом. Этот дар покрывает тебя от осуждения братьев. Потому что тогда соломинка в твоем глазу кажется большей, нежели бревно в глазу брата. Также и твой комар кажется тебе больше верблюда твоего брата. Ибо бревно и верблюд брата либо не видны совсем лукавому оку твоей души (потому что лукавое око ослепло), либо, если видны, то кажутся тебе совершенно ничтожными.