Три блудных сына

– Детали! – отмахнулся Паниск. – Решим по ходу. Ну… как последователи древней и разрешенной религии, иудеи получат право продемонстрировать свою лояльность при помощи денег. Это всего лишь предположение, уточним позже. Главное – получить как можно больше отрекшихся от этого… Распятого; каждый отступник прибавит нам сил и могущества. Сакрилеги за последнее время привыкли к безопасности и благополучию, многие из них – вполне здравомыслящие люди, как и мы. Поставим их перед выбором: горошина фимиама в огонь и справочка в руки – или разорение, тюрьма, муки, крушение всей привычной и уютной жизни.

– Паниск умен настолько, что отныне я буду называть его только Вигеториксом, даже наедине, – с важностью изрек Гамилькар. – Думаю, мы решили единогласно? Действуем, как предложил Вигеторикс?

Маги молчали.

5

В святилище храма Асклепия, в специально устроенной нише, установили новенькую статую Аполлона. Эти «боги» не враждовали между собой, поэтому их идолы вполне могли соседствовать; к тому же, пока новая статуя не прошла через ритуал отверзания уст и глаз[18], она самостоятельной силой не обладала.

Ровно в полночь окованные бронзой двери святилища раскрылись и в зал вошла небольшая процессия. Впереди, освещая себе путь факелами, шествовал капитул пяти магов, за ними четверо младших посвященных несли длинный закрытый ящик. Поставив свою ношу на пол, они поклонились магам и вышли. Двери закрылись, а факелы нашли свое место в специальных низких подставках перед статуей Аполлона; таким образом, статуя и стоящий перед ней алтарь оказались как бы в полукольце огня.

Василид и Гамилькар сняли крышку ящика, и все присутствующие запели древний гимн Аполлону, почему-то не на греческом, а на мертвом халдейском языке. Человек, лежащий в ящике, зашевелился и тихо выругался.

– Марк Порций Катон, готов ли ты принять от нас посвящение высшего мага? – пропел Апепи.

Катон встал из ящика и прошелся по залу, с вялым любопытством рассматривая убранство. Маги с упреком уставились на Василида: посвящаемый ломал весь древний ритуал.

– Катон!!! – прикрикнул Василид. – Веди себя, как положено при посвящении!

– А! – махнул рукой Катон. – Прости, великий. Надоело в ящике валяться, затекло все. Да, я готов принять посвящение. Давайте побыстрее перейдем к делу, а то есть хочется…

– Последнее говорить не стоило, – проворчал Василид. – Достаточно ясно высказанного согласия. Сначала мы должны открыть тебе великую тайну о природе нашего могущества, об источнике силы, из которого мы черпаем…

– Тоже мне, великая тайна! – рассмеялся Катон. – Силу дают нам мелкие служебные боги-гении, населяющие сопредельный мир.

– Откуда…

– Ты же сам говорил: «Настоящий маг всегда стремится расширить границы дозволенного» – я и расширил. Читал кое-что, экспериментировал и понял: человек, сам по себе, никакой магической силой не обладает и обладать не может. Никто! Сверхъестественными способностями наделены лишь коренные жители сверхъестественного; но сами по себе, без людей, и они бессильны. А еще они вечно голодные и злые! За помощь этих «богов» мы их кормим – собой. Давая могущество, гении съедают в нас жизнь. Первой исчезает способность радоваться обыкновенным вещам… да что я говорю? Вы и сами все прекрасно знаете. Это же вы меня посвящаете, а не я вас!

Маги потрясенно молчали. Наконец один из них, Анаксимен, прокашлялся и серьезно, безо всякой наигранности, спросил:

– И ты, зная цену, все-таки идешь на посвящение? Мы-то, в свое время, ничего не знали…

– Обратного пути, насколько я понимаю, нет? – Катон горько усмехнулся. – Жизнь – печальная штука, и конец ее для всех одинаков. Все уйдут к Орку[19]: и пастух, и маг, и сенатор; все станут бледными, унылыми тенями в царстве мертвых! Так пусть хоть здесь, на земле, я поиграю в могущество – все не так скучно. Посвящайте дальше, великие!

– Я отказываюсь в этом участвовать! – злобно завизжал Апепи. – Весь ритуал сломан!

– Так уходи, никто не держит, – ехидно сказал Гамилькар. – Посмотрим, что по этому поводу скажет Хозяин…

– Тихо! – зашипел Паниск и высокомерно возгласил: – У великих нет хозяев!

– Катон, мальчик мой, – смущенно заговорил Василид, – мы должны провести ритуал открывания уст и глаз новой статуе Аполлона, а потом представить тебя… ему. Он сам назначит испытание при посвящении, и ты выполнишь все точно и безукоризненно… понимаешь? Не возражая и не рассуждая! Готов?

– Нет!

– Что значит – «нет»? Обратного пути нет, ты сам сказал!

– Я сам проведу ритуал, а вы смотрите!

Катон подошел к статуе, полоснул себя ножом по левой ладони и помазал кровью алтарь. Затем протянул обе руки к Аполлону и выкрикнул звонко и повелительно:

– Аполлон! Сет! Молох! Баал-Зебуб! Люцифер!

Твоими именами заклинаю тебя: открой глаза – и смотри! Открой уста – и говори!

Ослепительное сиреневое пламя вспыхнуло на алтаре, со скрежетом открылись глаза, из которых ударили лучи белого света. Послышался низкий, рокочущий голос, от которого дрогнул пол святилища:

– Все, кроме Катона, – пошли вон!