Три брата

Заметив наконец Заве-Лейба, Юдель, боясь дурного глаза, раздраженно крикнул:

– Ты чего забрался сюда? Что ты там не видел? Заходи в дом, отец ждет.

Но Заве-Лейб не мог оторваться и продолжал завистливо глядеть на лошадей, которые обнюхивали его, обдавали горячим дыханием, и от этого приятная теплота разливалась по всему его телу. Юдель подошел к нему и со сдержанным возмущением попросил выйти из конюшни. Но Заве-Лейбу не хотелось покидать лошадей. Он неторопливо вышел из стойла, подошел к куче сена, заготовленного на ночь для скота, пощупал его руками и сказал:

– Вот это сено! Не сено, а шелк!

Видя, что хозяин кипит от негодования, он, как бы назло ему, повернул к стойлам, где стояли коровы. Опустив головы в ясли, коровы обнюхивали черными лоснящимися ноздрями душистое сено и с хрустом жевали его.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, – начал Заве-Лейб считать коров.

– Чего глаза таращишь на моих коров? – сердился Юдель, преграждая ему дорогу и выталкивая из конюшни. – Чего глазеешь на чужое добро? Завидно, что ли?

– И все они стельные? – спросил Заве-Лейб, не обращая внимания на окрики хозяина. – Когда они отелятся, у вас будет целое стадо собственных коров.

– Чего стоишь? Выходи отсюда! Иди, отец тебя ждет, – гнал его Юдель из конюшни.

Заве-Лейб направился было к двери, но вдруг повернул в угол, где висела конская сбруя. Он пощупал шлеи, вожжи, хомуты и заметил мешалку.

– Хорошая мешалка, только чуть толстовата, – заметил он, разглядывая ее.

Вне себя, хозяин вырвал ее из его рук и сердито крикнул:

– Ну, идем, же, идем, сатана!

Выйдя из конюшни, они увидели Рахмиэла.

– Почему не закрываешь за собой двери конюшни? – злобно набросился Юдель на Рахмиэла. – За вами только смотри в оба! Где сам недогляжу, там уж наворочены дела…

Рахмиэл пытался сказать что-то в свое оправдание, но Юдель и слушать его не хотел. Вместе с Бером Дондой он направился в свой дом. За ними последовали Рахмиэл и Заве-Лейб.

На крыше дома ворковали два голубя. Самец кружился вокруг голубки, они прижимались друг к другу и, казалось, целовались. Затем взмыли вверх и долго кружились в воздушной синеве, то разлетаясь в разные стороны, то снова сближаясь, и наконец, смешавшись с налетевшей откуда-то стаей голубей, опустились на крышу.

«Голубиная свадьба», – подумал Заве-Лейб, задерживаясь у порога дома. Он хотел пересчитать, сколько голубей село на крышу, но, вспомнив, зачем пришел, поспешил в дом.

Хозяин уже провел Бера и Рахмиэла через кухню в аккуратно убранную горницу, стены которой были увешаны фотографиями. Бер остановился на пороге комнаты, не решаясь идти дальше без приглашения хозяина.

В горнице Заве-Лейб стал пытливо осматриваться. Он хотел подойти к стене, посмотреть фотографии, но Юдель подал ему знак, что надо сесть.

«Свиньи! – подумал Юдель, взглянув на старые сапоги Бера и его сыновей. – Такую грязищу в дом занесли, что глядеть тошно!»

Но, не смея это высказать Беру, он всю свою злобу обрушил на Заве-Лейба и Рахмиэла:

– Вы куда вошли – в хлев или в дом? Полюбуйтесь на свои сапожищи! В свинарник и то нельзя вас пустить в них!

Юдель взглянул на сапоги Бера и дал понять, что это относится и к нему. Но он тут же пожалел, что не удержался и так резко обругал их. Ведь если они обидятся, это может повредить делу, ради которого он их позвал к себе. И хозяин сразу смягчил тон, стал спокойнее и ласковее. Подойдя к столу, возле которого гости присели, он заговорил:

– Мы с вами, можно сказать, свои люди – уже несколько лет, как я арендую вашу землю.

А Заве-Лейб, занятый своими мыслями, нагнулся и шепнул на ухо отцу:

– Он держит лошадей на одном овсе! Ох, и разжирели они! Прямо как свиньи!

Юдель покосился на него из-под нахмуренных бровей и продолжал:

– Ваша земля, сами знаете, в надежных руках. Она не будет запущена, не одичает, не зарастет бурьяном, и когда в добрый час, с божьей помощью, вы снова станете на ноги, получите свою землю в лучшем виде. Но имейте в виду, что вашу землю хотят вырвать из ваших рук навсегда.

Отец и сыновья подняли головы, насторожились, глаза их беспокойно забегали.

– Кто хочет вырвать из моих рук мою землю? – спросил Бер. – Мне шульц об этом ничего не говорил. Он только требовал, чтобы я заплатил подати. Но где я ему денег возьму?

Юдель насторожился и, с невинным видом пожав плечами, сказал:

– Насчет податей не беспокойтесь, как-нибудь найдем выход… Это дело мы уладим…

– Реб Юдель, – робко начал Бер, – мы ведь на этот счет с вами давно поладили. Когда вы взяли мою землю в аренду, обещали и часть податей уплатить.

– Что вы! Никакого разговора об этом не было. Кто же станет платить подати за чужую землю?

– А для чего же я ее вам сдавал в аренду? – возмутился Бер, повысив голос. – Было бы у меня чем платить подати, я и сдавать ее не стал бы.

– Для чего вы ее сдавали, я не знаю и знать не хочу… Вы меня просили взять вашу землю в аренду, я ее и взял… Ведь я ее взял для вашей же пользы… Ко мне многие обращались и обращаются…