Три часа соблазна

– Ну пусть не за заслуги, за это... за страдание мое детское! Как ветерану детства, а?

– Ну... даже не знаю... А что у вас там такое произошло, что даже пенсию повышать надо? – пристально присмотрелась к Колошиной Василиса.

– А то... – тяжко вздохнула Раиса. – То, что вся жизнь у меня... У меня ж мать пила! И сильно! Нет, сначала отец запил... по-моему, он пил с самого рождения, как только народился. И чего матушка в нем нашла? А может, это был и не мой отец, а другой мужик. Я уж и не помню, потому что... потому что все мужики у матери пили. Да. А потом и она сама ка-а-к начала водку глотать! Ну... мне, конечно, худо приходилось. Жрать-то хочется, а нету! Дома все перероешь, а... ничего нет! Ой, как жили тяжело! Все первого сентября как праздника ждут. А для меня каторга начинается. Нет, сама-то я по учебе не глупая была, когда в школу ходила... но так ведь я не всегда ходила-то!

– Это чего ж так? А может, если б училась нормально, так и по – другому бы жизнь утроилась.

– Может, и по-другому, да только как мне было ходить-то?! – вызверилась Раиса. – Ладно еще осенью, тут добежать-то. А зимой? У нас с мамкой одни валенки на двоих, да и те без пятки! А она как с вечера умотает куда, так и нет ее всю ночь, да еще и половину следующего дня! И кто ж меня в такой школе ждать будет? А я сижу дома, реву на всю околицу. И мамку жалко – вдруг где замерзла, и перед ребятами стыдно, опять дразнить начнут, скажут, что алкашихина дочка. И жрать хочется так, что аж брюхо урчит! Да так сильно урчит, даже стыдно.

– Но... как же ты жила так? – не могла поверить Василиса. – А соседи? Они что, не видели, как ты живешь? Можно же было в милицию заявить, тебя в интернат отдали, там бы ела, училась...

– Ха! Вот уж точно, вы – наивная чукотская девочка! – захохотала Раиса. – Да была я в том интернате! Не знаю, как там сейчас... Говорят, теперь проверяют, строгости разные, так работники бояться начали, и ребята жить стали лучше. А раньше!.. Это ж своя республика! Не многим лучше тюрьмы. Тоже свои авторитеты, свои обычаи. Устои, правила разные. Ну и дедовщина, как без нее. Тем хорошо только, что сбежать оттуда можно. Я и сбегала.

– Неужели у матери было намного лучше?

– Лучше, – грустно вздохнула Раиса. – Мамка где-то шлялась все время, получается, я сама себе хозяйка. Ко мне ребята из двора приходили, мы здесь и в карты играли, и... ну да, чего там, и водку пили. А ребята еще жрачки из дома натащат... правда, сами ее и съедят. Нет, они не по злобе, а так... случайно. Засидимся. Ну и... они слопают все, что принесли. Да только я быстрее их наемся от пуза, а потом – пусть едят. А вот когда мамка дома была – завалится на диван и воет. Ну ничего, потом уснет, а на следующий день плачет... пойдет к соседям, попросит хлеба или сухарей и такую сухарницу сварганит! Ты знаешь, что такое сухарница?

Василиса покачала головой.

– Ну, ты ничего, значит, не ела! – фыркнула Раиса. – Это берешь поджаренные сухари, кладешь их в миску и заливаешь кипятком. И солишь. А туда кусочек масла... Вот интересно, у нас почему-то масло сливочное все время было. И больше ничего... Ну так и чего я? Ага. Значит, кладешь это масло и ждешь. Сухари распарятся и... вкуснотища!! Надо будет сегодня Юрке сварганить. Пусть попробует.

– У тебя масла нет, – напомнила Василиса.

– Точно, – вздохнула Раиса. – А еще говорят, что жить лучше стали.

– Не жалуйся, на водку себе всегда находишь.

– Ну так!.. Я-то сейчас кормлю, не то что моя мамка! У меня Юрка каждый день рыбий жир принимает. И еще картошка у нас есть и макароны. Я ж работаю!

– Погоди-ка, получается, что школу ты не окончила, так?

– Чего это? Закончила! Это я сначала пропускала. Пропускала, а потом... потом мне дядя Женя сапоги купил, – вспомнила Раиса и от счастья закатила глаза. – Это были та-а-кие сапожки! Нет, это я сейчас понимаю – сапоги обычные. Черненькие. Войлочные, но тогда! У нас же в школе все в таких ходили. Вот и я была не хуже, а такая же, как все!

– А кто это – дядя Женя? – осторожно спросила Василиса.

– Это... Да, дядька один... сволочной, надо сказать, дядька... – заиграла желваками Раиса и опрокинула в себя еще стопку.

– То есть как это – сволочной? Он же тебе сапоги купил!

– Ну да, купил, – криво усмехнулась Раиса. – Да только я за те сапоги заплатила по полной. Скотина. Мне б его сейчас, я б его на портянки порвала, а тогда... тогда я за него душу отдать готова была.

– Ничего себе... и чем он тебя так пленил?