Три чашки чая

Сулейман остановил «тойоту» возле бетонного барьера. Двое охранников, вооруженных винтовками, осмотрели всю машину и даже засунули шесты с зеркальцами под дно, чтобы убедиться в том, что автомобиль не заминирован. Тщательно проверили багажник. Затем стальные ворота раскрылись, и их впустили на территорию.

«Когда мне нужно было решить какие-то организационные вопросы, я отправлялся в „Марриотт“, — рассказывает Мортенсон. — У них всегда работал факс и был доступ в Интернет. Если кто-то приезжал со мной в Пакистан впервые, я прямо из аэропорта вез этого человека в „Марриотт“, чтобы он мог освоиться в стране, не испытав культурного шока».

Но сейчас, после того как Мортенсона пропустили через металлодетектор и проверили все карманы, шок ожидал его самого. Огромный вестибюль, отделанный мрамором, где обычно никого не было, сегодня был заполнен народом. В Пакистан прибыли журналисты из всех стран мира. Они накачивались кофе и оживленно обсуждали последние события.

«Цирк!» — с усмешкой констатировал Сулейман, оглядываясь вокруг. Везде стояли видеокамеры с логотипами известных агентств: Си-эн-эн, Би-би-си, Эн-би-си, Эй-би-си, Аль-Джазира. Пробравшись мимо оператора, который что-то яростно кричал в свой спутниковый телефон, Мортенсон направился в кофейню «Надия Кофе Шоп». От вестибюля кафе отделяла плотная душистая стена комнатных растений.

ОГРОМНЫЙ ВЕСТИБЮЛЬ ОТЕЛЯ, ГДЕ ОБЫЧНО НИКОГО НЕ БЫЛО, СЕГОДНЯ БЫЛ ЗАПОЛНЕН НАРОДОМ. В ПАКИСТАН ПРИБЫЛИ ЖУРНАЛИСТЫ ИЗ ВСЕХ СТРАН МИРА.

Обычно Грег завтракал здесь в одиночестве, но сегодня все столики были заняты. «Похоже, наш забытый Богом уголок неожиданно стал многим интересен», — подумал он. И увидел рядом знакомую. Это была светловолосая канадская журналистка Кэти Гэннон. Она возглавляла местное отделение агентства «Ассошиэйтед Пресс», жила в Исламабаде давно и ходила в традиционной пакистанской одежде. Столика ей тоже не хватило, поэтому Грег и Кэти стали ждать, пока освободятся места, вместе.

«И давно здесь так?» — спросил Мортенсон, стараясь перекричать людской шум.

«Уже несколько дней, — ответила Кэти. — И это только начало. Когда начнут падать бомбы, в отеле будут сдавать номера по тысяче долларов за сутки».

«А сейчас сколько берут?»

«Со 150 долларов цена поднялась до 320 и продолжает расти, — вздохнула Кэти. — Дела у этих парней никогда еще не шли так хорошо. Все телеканалы установили на крыше собственные антенны, и отель берет с каждой команды по 500 долларов в день только за право здесь снимать».

«ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО. КОГДА НАЧНУТ ПАДАТЬ БОМБЫ, В ОТЕЛЕ БУДУТ СДАВАТЬ НОМЕРА ПО ТЫСЯЧЕ ДОЛЛАРОВ ЗА СУТКИ».

Мортенсон покачал головой. Сам он никогда не арендовал номер в «Марриотте». Поскольку бюджет ИЦА и так оставлял желать лучшего, подобные траты для его сотрудников были недопустимы. Сулейман привозил его сюда для переговоров. А селился Грег в гостинице «Дом, милый дом». Бывший владелец этого отеля разорился, не успев его достроить. Вилла находилась возле посольства Непала. За ночь, проведенную в номере, — а все комнаты здесь отличались непредсказуемой работой сантехники и грязными розовыми коврами со следами от сигарет, — здесь брали всего двенадцать долларов.

«Доктор Грег-сахиб, мадам Кэти, проходите, — прошептал официант в смокинге, который хорошо их знал. — Столик сейчас освободится, и я боюсь, что эти… — он запнулся, подбирая нужное слово, — …иностранцы… его захватят».

В журналистском мире Кэти Гэннон знали и любили за бесстрашие. В самые опасные моменты ее голубые глаза загорались. Когда-то талибы на афганской границе безуспешно пытались найти недочеты в ее паспорте, чтобы не впустить журналистку в Афганистан. Эти люди были поражены ее настойчивостью. «Вы — сильная, — сказал ей пограничник. — У нас есть хорошее слово для таких людей: мужчина». Гэннон ответила, что не считает это комплиментом.

За накрытым розовой скатертью столом Гэннон рассказала Мортенсону о «клоунах, жонглерах и воздушных гимнастах от журналистики», которые недавно съехались в Исламабад. «Это очень печально, — сказала она. — Неопытные репортеры, которые и понятия не имеют о ситуации в регионе, стоят на крыше в пуленепробиваемых жилетах и ведут себя так, словно горы у них за спиной — уже зона военных действий, а вовсе не место, куда семьи с детьми выезжают на выходные. Большинство из них не приближались к границе. Они передают информацию, даже не проверяя ее. А те, кто хочет поехать, лишены такой возможности. Талибы просто закрыли афганскую границу для всех иностранцев».

«Вы собираетесь попытаться?» — спросил Мортенсон.

«Я только что приехала из Кабула, — просто ответила Кэти. — Когда второй самолет врезался в небоскреб, я как раз разговаривала по телефону со своим редактором в Нью-Йорке. Я успела написать несколько статей, прежде чем меня выслали из страны».