Три чашки чая

Грег постоянно давал интервью репортерам, которые редко выбирались куда-нибудь за пределы «Марриотта» и посольства талибов, но хотели украсить свои статьи о скучных пресс-конференциях местным колоритом. «Я пытался говорить о коренных причинах конфликта: об отсутствии системы образования в Пакистане, о распространении ваххабитских медресе и о том, как все это порождает терроризм, — говорит Мортенсон. — Но мои слова не попадали в печать. Журналистов интересовали только лидеры движения Талибан. Они хотели представить их злодеями, повинными в развязывании новой войны».

Каждый вечер, в одно и то же время, лидеры движения Талибан, находившиеся в Исламабаде, в черных развевающихся одеяниях и тюрбанах входили в мраморный вестибюль отеля «Марриотт» и устраивались за столиком в кафе «Надия», чтобы понаблюдать за «цирком».

«Я ПЫТАЛСЯ ГОВОРИТЬ О КОРЕННЫХ ПРИЧИНАХ КОНФЛИКТА: ОБ ОТСУТСТВИИ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ В ПАКИСТАНЕ, О РАСПРОСТРАНЕНИИ ВАХХАБИТСКИХ МЕДРЕСЕ И О ТОМ, КАК ВСЕ ЭТО ПОРОЖДАЕТ ТЕРРОРИЗМ».

«Они сидели весь вечер, пили зеленый чай, — вспоминает Мортенсон. — На свое жалованье они не могли себе позволить шведский стол за двадцать долларов. Мне казалось, что любой журналист мог бы написать потрясающую статью, если бы предложил оплатить им ужин. Но не припомню, чтобы подобное случалось».

В конце концов Грег решил сам подойти к талибам. Для этого представился удобный случай: он увидел, что за одним из столов вместе с четырьмя талибами сидит его знакомый мулла Абдул Салам Заиф. (Асем Мустафа, который писал обо всех экспедициях в Каракоруме для пакистанской газеты «Нэйшн», часто общался с Мортенсоном в Скарду и рассказывал ему о новостях из мира альпинистов. Мустафа был знаком с послом талибов, муллой Абдул Салам Заифом. Как-то вечером в кафе «Надия» он познакомил с ним Грега.)

Грег почтительно поздоровался с муллой. Тот пригласил его за стол. Мортенсону досталось место под большим, написанным от руки, лозунгом: «Оле! Оле! Оле!». Иностранные бизнесмены, находившиеся в Исламабаде, ужинали в этом кафе практически каждый день, и для них здесь стали устраивать развлекательные вечера. В тот день в «Марриотте» планировался мексиканский ужин.

Усатый официант-пакистанец, имевший мрачно-униженный вид оттого, что его заставили надеть шутовское сомбреро и серапе,[70] остановился у стола. «Только чай», — сказал на урду мулла Заиф. Взмахнув полами серапе, официант отправился выполнять заказ.

«Заиф был единственным лидером Талибан, имевшим нормальное образование и некоторый западный лоск, — вспоминает Мортенсон. — Его дети по возрасту были такими же, как и мои, поэтому мы немного поговорили о них. Мне было интересно, что думает талиб об образовании для детей, особенно для девочек. Я задал ему этот вопрос. Он ответил, как настоящий политик. После этого пошел общий беспредметный разговор о значимости образования».

МНЕ БЫЛО ИНТЕРЕСНО, ЧТО ДУМАЕТ ТАЛИБ ОБ ОБРАЗОВАНИИ ДЛЯ ДЕТЕЙ, ОСОБЕННО ДЛЯ ДЕВОЧЕК. Я ЗАДАЛ ЕМУ ЭТОТ ВОПРОС. ОН ОТВЕТИЛ, КАК НАСТОЯЩИЙ ПОЛИТИК.

Официант принес серебряный чайный набор и разлил по чашкам зеленый чай. Мортенсон беседовал с талибами на пушту. Расспрашивал о здоровье родственников, ему отвечали, что, слава Аллаху, все здоровы. Грег подумал о том, что через несколько недель ситуация может измениться.

Официанту было очень неудобно обслуживать гостей — помимо сомбреро и накидки-серапе на нем еще были декоративные патронташи, крест-накрест пересекавшие его грудь.

Мортенсон смотрел на четверых серьезных бородачей в черных тюрбанах и думал, приходилось ли им пользоваться оружием. Ему было интересно, что они думают о костюме официанта. «Наверное, они считали, что он выглядит ничуть не более странно, чем иностранные журналисты, стоявшие возле стола и пытавшиеся уловить, о чем мы говорим», — вспоминает Мортенсон.

МОРТЕНСОН СМОТРЕЛ НА ЧЕТВЕРЫХ СЕРЬЕЗНЫХ БОРОДАЧЕЙ В ЧЕРНЫХ ТЮРБАНАХ И ДУМАЛ, ПРИХОДИЛОСЬ ЛИ ИМ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ОРУЖИЕМ.

Мулла Заиф заговорил о приближающейся войне. Живя в Голубой зоне Исламабада, он не терял контактов с внешним миром и отлично понимал, чем все может закончиться. Но лидеры Талибан в Кабуле и Кандагаре были оторваны от внешнего мира. Глава движения, мулла Омар, как и большинство его приближенных, учился только в медресе. Министр образования в правительстве талибов, Мохаммед Сайед Гиасуддин, по словам Ахмед Рашида, вообще не имел образования.