Три дня до небытия

– Шифровкой может оказаться что угодно, – согласился Лепидопт.

– Думаю, им достались разве что помехи от Гармонического Сближения. Сотни тысяч ньюэйджеров, взобравшихся на горные вершины, чтобы взяться за руки и, опустошив сознание, одновременно настроиться на душу планеты.

«Помехи? – размышлял Лепидопт. – Они ведь чем занимаются? Воспроизводят богохульный цимцум! В начале творения Эн-Соф непознаваемый бесконечный Свет сжимается, освобождая пространство для творения конечных миров, поскольку без такого сжатия ни для чего, кроме Него, не нашлось бы места. А теперь эти жалкие хиппи и мистики пытаются все одновременно сжать свое сознание! Что может возникнуть в образовавшемся вакууме?»

Боззарис словно ответил на его мысли.

– Неизвестно, какие твари сунутся сюда с той стороны, – сказал молодой человек, – когда открываются такие двери.

– Целая толпа из Нью-Джерси пыталась взломать Тель-Авив после того, что произошло в полдень.

Боззарис пожал плечами.

– Едва ли они слушали это на нужной… волне, – возразил он. – Полагаю, что это событие должны были зарегистрировать и другие средства коммуникации. Хотя, конечно, взломать Тель-Авив люди пытаются с разными целями.

– Предположим, это не совпадение, – сказал Лепидопт.

Он подошел к кухонной стойке и налил себе чашку кофе, а потом уставился на плавающий в чашке сигаретный окурок.

Левой рукой он выловил окурок и, бросив его в раковину, потряс пальцами. Потом вздохнул и сделал глоток кофе.

Боззарис ввел Н->, чтобы отключить телефонную линию, и сразу после этого набрал DT и новый телефонный номер. На модеме вспыхнули светодиодные индикаторы. Лепидопт похлебывал свой кофе, нервно поглядывая в окно, пока Боззарис щелкал клавишами, прокладывая путь через уже знакомые пароли и каталоги. Телефонная связь осуществлялась через целую цепочку мест, и если бы Агентство национальной безопасности обнаружило вторжения Боззариса, их, вероятнее всего, предупредили бы достаточно быстро, чтобы они успели покинуть эту конспиративную квартиру.

Боззарис, немотря на молодость, очень тщательно подходил к вопросам безопасности и всегда проверял свои компьютеры на скрытые «черные ходы» и вторжения. К машине никто, кроме него, не прикасался, но он часто рассказывал Лепидопту о множестве компьютерных угроз, таких, как программы, притворяющиеся стартовой страницей IBM и запрашивающие пароль пользователя, а после введения пароля сохраняющие его и выдающие: «НЕВЕРНЫЙ ПАРОЛЬ, ПОПЫТАЙТЕСЬ ЕЩЕ РАЗ», чтобы пользователь, решив, будто сделал ошибку, повторил ввод, после чего запускается вход, и пользователь даже не подозревает, что его пароль перехватили. Боззарис остерегался таких подвохов и постоянно менял пароли. Он подозревал даже наличие в доме подслушивающих устройств и потому набирал все знаки пароля в одном темпе, не допуская двойного щелчка на парных буквах, а еще, желая убедить возможных любопытных слушателей, что в его пароле больше букв, чем на самом деле, он всегда нажимал пару случайных клавиш после клавиши «ввод».

Боззарис откинулся в кресле.

– Необычной активности среди «особого арабского» сообщества в АНБ не наблюдаю.

Этим эвфемизмом АНБ называло ивритских лингвистов, мониторивших Израиль. Лепидопт с облегчением увидел, что он опять нажимает H->, прерывая телефонную связь.

Мгновение спустя Боззарис снова застучал по клавишам, а Лепидопт присел на шершавый сейф из серой стали, стоявший у стены рядом с плитой.

Когда затарахтел лепестковый принтер на стойке у него за спиной, он поднялся.

Боззарис отодвинул кресло от монитора и зевнул во весь рот. Потом махнул на принтер.

– Платежные адреса, по которым сегодня заходили парни из Нью-Джерси и Лос-Анджелеса. Вряд ли там что-то есть, пожалуй, пока даже проверять не стоит, но можно подержать их в сейфе и посмотреть, не будет ли продолжения.

– Сравни со всеми списками, которые мы получали по Лос-Анджелесу, а копию отправь в Тель-Авив.

– Кому в Тель-Авив? На кого мы работаем? И кто теперь мы?

– Как обычно, Адмони.

Лепидопт предпочел бы по-прежнему видеть на месте Наума Адмони Иссера Хареля, хотя тот ушел с поста руководителя Моссад в 1963-м, за четыре года до поступления Лепидопта в израильскую секретную службу. Именно Харель учредил нигде не значившийся отдел «Халомот», агенты которого снабжались документами страны-объекта – в данном случае, американскими – и не связывались с израильским посольством. «Халомот» был еще сильнее изолирован от остального Моссада, чем «Кидон» – отдел убийств.

Однако молодой Боззарис не зря спрашивал: «Кто теперь мы?» С 1960 года «Халомот» маскировался под различные анонимные комитеты в ЛАКАМ – Израильском бюро научных патентов, однако ЛАКАМ закрылся полтора года назад после международного скандала, когда ФБР арестовало Джонатана Полларда, платного шпиона ЛАКАМ в военно-морской разведке США. ЛАКАМ не входил в состав Моссада, но глава бюро когда-то был его агентом, и любая активность Моссада в Соединенных Штатах сейчас потенциально грозила дипломатической катастрофой.