Три дня Индиго

Я бежал навстречу двумстам двадцати двум стражам.

Ну и хранителю, конечно.

Стража начала стрелять.

Мне кажется, даже старшая стража не владела всем объёмом информации и не могла понять, кто или что стремительно бежит им навстречу.

Я запрыгал, заплясал в воздухе, ускользая от вспыхивающих нитей-лучей, стремительно летящих сгустков плазмы и медленно ползущих пуль — тех самых, из учебного оружия. Лазерные лучи были опаснее всего, я не мог от них уклониться, конечно же, но у стражи было всего четыре боевых излучателя, и я отслеживал направление ствола у каждого.

Честное слово, в какой-то момент я взмыл в прыжке, оттолкнувшись от воздуха, ставшего твёрдой опорой!

Нет, это была не битва.

Всего лишь воспитательный процесс.

Я врезался в толпу, расшвыривая стражей. Они прочные и быстро регенерируют, это хорошо, я не боялся их убить.

В конце концов, они ведь тоже всего лишь дети.

Мне навстречу попалась Же, её я откинул особенно аккуратно, она мне нравилась.

За это я поплатился тем, что пропустил выпад одной из старших стражей в боевой трансформации. Руки её вытянулись длиннее, чем я ожидал. Стража полоснула мне по плечу когтями, и я почувствовал нейротоксин, щедро впрыснутый в тело.

Я нейтрализовал яд, зарастил рану и отвесил оплеуху страже — всё одновременно.

Стражи метались во все стороны, пытаясь добраться до меня, прикрыть хранителя и, конечно же, мешая друг другу.

Уничтожителя они бы смели.

Да они бы и батальон ровианской гвардии (теперь я знал, что это такое) могли уничтожить.

Если бы все были вооружены, конечно.

И если бы я не был во втором Призыве — дающем мне общую власть над Изменёнными, позволяющем чувствовать каждое движение и каждую эмоцию вокруг.

Я вынесся к хранителю, отбросил двух старших стражей, пытавшихся прикрыть командира.

Посмотрел в белые глаза, следящие за мной без всяких эмоций, выпрямился во весь рост. Окинул взглядом побитое воинство. И гаркнул:

— Спать!

Печать задрожала во мне, отдавая приказ, — и стражи мягко повалились на землю.

— Я восхищена, Максим Воронцов, — сказала хранитель.

Надо отдать должное, она не испугалась. В ней была лишь непреклонная воля и решимость выполнить приказ, живой или мёртвой. Никогда не подумаешь, что она на самом деле молодая девчонка. Изменение затрагивает всё, не только тело.

Я взял её за горло, приподнял над землёй и заглянул в глаза.

— Высшему не было бы нужды в таких представлениях, — прохрипела хранитель. — Но я отдаю должное твоей решимости и силе.

— Вы уйдёте назад, — сказал я. Слова на человеческом языке давались с трудом, мне проще было бы говорить на языке Инсеков. — И отстанете от этого Гнезда.

— Ты очень сильный, но молодой и не понимаешь, — сказала хранитель. — Мы не отстанем, мы придём снова. Ты убьёшь нас. Придут другие. Все Гнёзда. Со всего мира. Тебе придётся убивать всех. Ты не справишься, боевая форма скоротечна… но ты убьёшь многих. Тысячи. Десятки тысяч.

— Я убью всех, — сказал я с угрозой.

— Может быть, ты убьёшь всех нас, — согласилась хранитель. — Но мы пойдём на смерть.

Я отпустил её. В голосе хранителя не было ни злости, ни ярости, только боль.

— Чего вы к ним пристали? — спросил я растерянно. Наверное, это плохо сочеталось с моим устрашающим видом. — Это случайный кристалл, Наська его нашла в Гнезде! Он не её!

Хранитель поморщилась, нахмурилась. Проблеск человеческих эмоций был едва заметен.

— Кристалл? Наська? Ты о куколке, изменившейся в мать?

— Да…

— Изменённые не продуцируют кристаллы. — Хранитель покачала головой. Подошла ко мне… и вдруг обняла. — Бедный… бедный призванный…

Я отодвинул её от себя мгновенным резким движением, но она всё так же смотрела на меня — с жалостью и печалью.

— Дело не в Анастасии или Дарине, Максим! Дело в тебе!

— А? — только и сказал я.

— Ты причина, Максим, — хранитель склонила голову. — Ты — продуцент смыслов. Кристалл тоже породил ты. Откуда ещё мог взяться кристалл в Гнезде? Это высокий, страшный потенциал.

— А… — снова произнёс я.

— Инсеки собирают смыслы на завоёванных планетах. Но Земля особая, это мир Прежних. Им и сейчас достаются все порождённые людьми смыслы. Ты человек, всё равно, даже во втором Призыве, и ты порождаешь самое ценное во Вселенной — конструкты идей и эмоций, связь вещей и явлений, пути в будущее. Ты порождаешь новые смыслы, и каждый из них помогает Прежним в войне! Приближает их к всемогуществу. Ты защищён приказом Высшего, как и обычный человек, но мы будем пытаться уничтожить Гнездо.

— Почему?

— Ты продуцируешь смыслы лишь общаясь с Гнездом, с Дариной, с Наськой. Ты человек и часть Гнезда… мы не можем убить человека, но мы попытаемся убить Гнездо. Мы не испытываем к ним зла, они наши сёстры, но мы придём их убивать.

— Не надо, — сказал я.

— Мы знаем Прежних и знаем их планы. Инсеки тоже чужие, но лучше Инсеки, чем Прежние. Мы будем приходить к Гнезду и пытаться его уничтожить. Никто больше не выстрелит в тебя, мои стражи не знали, кто вышел навстречу. Но мы будем приходить, и тебе придётся нас убивать.

Я молчал. Я знал, что она не врёт.

Всё так и будет.