Три дня иного времени (СИ)

- Мадам? Именно мадам? Почему не мадмуазель?

Август изогнул бровь.

- Мадмуазель? Вы так уверены в своей невинности, Анжела?

Люда и Таня поперхнулись чаем. Никто, кроме 'мадам', не удержал смешка. Браво, Август, браво!

Анжела сделала глубокий вдох.

- Хорошо, - заговорила она низким грудным голосом. - Вы, наверное, уже не участвуете в студенческих вечеринках, вы своё отучились?

- Человек учится всю жизнь.

- Правильно. А если я... тебя приглашу в нашу компанию сегодня вечером, придёшь?

Какое право она имеет говорить ему 'ты'?!

Август не спеша сделал полный глоток чая из чашки.

- Это зависит не от меня, а от Вероники, - ответил он и повернул голову в мою сторону.

Теперь все уже на меня смотрели.

- Верунька, неужели оторвёшься от коллектива? Ну что ты, как тебе не стыдно! - высказалась Таня.

Нет, не в Тане было дело, конечно... Две простых мысли высветились: надо показать Никите, что у меня есть друг, превосходный, надёжный. И надо показать Августу, что у меня был друг, до сих пор ещё достаточно назойливый, даже небезопасный. Может быть, хоть это его немножко расшевелит?

- Я подумаю, девочки, - предложила я.

- Тут и думать нечего, обещала же!

- Подумает она...

- Август, мы вас очень ждём, вы нам понравились!

Анжела поставила чашку на подоконник.

- Думайте, мои хорошие, а мы пойдём, не будем вас отвлекать, - подвела она итог. - Ну же, девочки, хватит, пора и честь знать, правда? Лидка, бросай жрать, а то слопаешь весь торт в одну харю, хозяйке и гостю ничего не останется!

('Да и то уже почти ничего не осталось', - вздохнула я.)

С похожими шуточками и прибаутками про необходимость беречь фигуру, не отвлекать научных работников от их труда на пользу обществу и пр. Анжела подняла подруг с места. Ещё прошло пять минут девичьего гомона, толкотни, просьб прийти обязательно, записи на листе бумаги адреса и способов добраться до места, смешков и шуточек, традиционных чмоканий в щёчку при прощании и прочего такого, прежде чем я сумела закрыть за ними дверь.

XVIII

Вернулась на кухню (Август собирал блюдца в раковину за нашими неряхами) и выпалила, раздувая ноздри:

- Это же чёрт знает что такое!

- За что вы на меня набрасываетесь? - изумился он. - Чем я перед вами провинился?

- Вы - ничем. Вами я восхищалась. Но Анжела как может так по-хищнически себя вести?! Ещё подругой называется...

- А она действительно ваша подруга?

- Нет, просто так говорится: в одной группе учимся.

- Что же, я вчера как раз...

- Перестаньте! - возмутилась я. - Что толку от того, что вы не ошиблись про неё? Людей от постоянной правоты тошнит!

Тут же я испугалась этой своей вспышки.

- Хорошо, - покорно согласился Август. - Я могу ничего не говорить, никаких суждений не выносить. Действительно, морализаторство раздражает, даже в форме простого наблюдения. Люди не хотят, чтобы за ними наблюдали и выносили им оценки.

- Пожалуйста, извините!

- За что, если вы правы? Я неуместен и не ко времени...

- Август, милый... Меня больше всего знаете что возмутило? То, что она с вами перешла на 'ты'. Почему мне не позволено, а ей можно?

- Она не перешла на 'ты', а обратилась ко мне на 'ты', тут всё же есть разница.

- Да, но вы её не одёрнули, будто так и надо, а почему? Вы ведь её на семь лет старше!

- Как и вас.

Я осеклась.

Август присел на табурет, невидяще глядя в стену, на миг до ужаса, до сердечной дрожи напомнив мне Печорина с картины Врубеля. Проговорил:

- Я должен ехать...

- Как?! - испугалась я. - Уже совсем, навсегда?

- Нет, пока только на... предприятие.

- Долго вы работаете сегодня?

- Я сделал базовые замеры вчера, сегодня мне нужно ещё часа четыре, и программа будет выполнена, после хоть домой возвращайся.

- Но ведь вы ещё не сегодня уезжаете?!

- Завтра.

- Можно мне сегодня встретить вас после работы?

- Неужели я скажу 'нет'? - улыбнулся он.

- Кто же вас знает! От вас чего угодно можно ждать, вы загадочный человек...

- Самый обычный. В три на том же месте, где мы в первый раз встретились вчера, хорошо?

- Да, конечно! И можно мне к вам обратиться с одной просьбой?

- С какой?

- Говорите мне 'ты', пожалуйста.

- Я... уважаю вас, Ника, я очень уважаю вас и очень хочу избежать по отношению к вам панибратства.

- Я... понимаю, кажется. Но только неужели вы не видите, что иначе совсем несправедливо выходит? Что с вашей деликатностью любая хищница берёт без спросу то, о чём мне приходится просить? Неужели вам меня ни чуточки не жаль?

- Хорошо, я... попробую, - смягчился Август. - Не обещаю, что сразу смогу.

- Вот спасибо! Спасибо, миленький! Я покажу... тебе... город, если захочешь. (Покраснев, с трудом я выговорила это 'тебе'.) А после и вправду можно будет заглянуть на этот их дурацкий сабантуй, если ты не передумаешь.

- А я ведь догадываюсь, зачем я вам там нужен, - задумчиво проговорил Август, глядя поверх моей головы.

- 'Тебе'!

- Т-тебе, хорошо. Видите, я тоже спотыкаюсь на этом местоимении! Я буду стараться, но дайте мне время. Вы ведь хотите появиться перед Никитой вместе с другом мужского пола?

Я виновато кивнула, густо покраснев.