Три дня счастья

— Этот наблюдатель даже сейчас рядом со мною, хоть ты и не видишь, — заявил я и показал пальцем на Мияги. — Она прямо здесь. Её зовут Мияги, это довольно резкая, но очень хорошая девушка...

— Послушай, Кусуноки. Только не обижайся... Ты ведь понимаешь, насколько дико звучит то, о чём ты говоришь? — спросила Химэно извиняющимся тоном.

— Ещё бы, похоже на полный бред.

— Да уж, бред. Но с другой стороны, Кусуноки... На ложь это всё-таки непохоже — и то, что жить тебе осталось всего ничего, и то, что рядом с тобой сидит девушка-наблюдатель. Мы с тобой общались так много, что я сразу вижу, когда ты пытаешься меня обмануть. Поверить в твой рассказ сложно, но мне всё-таки кажется, что о продаже своей жизни ты сказал правду.

Не могу описать, как обрадовали меня её слова.

— Прости, что не сказала сразу, но я тоже кое-что от тебя скрывала. — Химэно кашлянула, приложив к губам платочек, и резко встала из-за стола. — Извини, мне нужно выйти. Расскажу после того, как поужинаем.

Она направилась к туалету, поэтому я ничего не заподозрил. Официант принёс заказанные блюда, и я с нетерпением ждал Химэно, чтобы продолжить разговор.

Но Химэно так и не вернулась.

Её не было так долго, что я забеспокоился, уж не упала ли она в обморок, поэтому попросил Мияги:

— Извини, не сходишь в женский туалет? Может быть, Химэно плохо.

Мияги молча кивнула, а вернувшись через несколько минут, сообщила, что Химэно там нет. Я обошёл ресторан, но, так и не найдя её, вернулся к своему столику и опустился на стул перед остывшей едой. Силы оставили меня, а в животе неприятно и тяжело тянуло. Пересохшее горло слегка саднило. Я схватился за стакан, но перед глазами всё поплыло, и в итоге только пролил воду на стол.

Я медленно принялся за остывшую пасту. Вскоре напротив села Мияги и начала есть пасту Химэно.

— Она даже остывшая вкусная, правда? — сказала Мияги.

Я молча жевал, совершенно не чувствуя вкуса. Когда доел, подал голос:

Скажи честно. Как ты думаешь, почему Химэно ушла?

— Видимо, решила, что у вас с головой не всё в порядке, — ответила Мияги.

Это не было ложью, но вся правда оказалась сложнее, и Мияги знала об этом. Она щадила меня, скрывая истинную причину.

Когда я оплатил счёт, на выходе из ресторана меня кто-то окликнул. Я обернулся: сзади стоял официант и что-то мне протягивал.

— Ваша спутница попросила передать вам это.

Я взял у него записку на тетрадном листке и долго её перечитывал.

Лишь теперь мне стало ясно, что Мияги говорила неправду.

— Ты всё это знала и скрывала от меня?

Мияги ответила, пряча глаза:

— Да. Прошу прощения.

— Не извиняйся, я хоть помечтал.

Скорее, это я должен был извиняться, но душевных сил на признание собственных ошибок уже не осталось.

— Значит, в моей несостоявшейся жизни Химэно удалось осуществить задуманное. Так?

— Да, — сказала Мияги. — Она собиралась сделать это прямо у вас на глазах.

Чтобы заставить меня страдать и дать выход ненависти, копившейся годами.

Я снова взглянул на письмо. Вот что там было написано:

«Тебе, мой единственный друг.

Знаешь, я собиралась умереть прямо у тебя на глазах. Подняться на смотровую площадку, оставив тебя ждать внизу, а затем шагнуть в пропасть.

Уверена, ты гадаешь, чем такое заслужил, но, видишь ли, я давно тебя ненавижу. Когда-то ты не ответил на мой крик о помощи, а теперь вдруг объявился как ни в чём не бывало. Боже, да меня просто разрывало от ненависти.

Вот почему я собиралась умереть сейчас, когда выяснилось, что без меня ты жить не можешь.

Но выходит, что за десять лет ты перещеголял меня в чудаковатости и совсем тронулся. Поэтому я просто исчезну из твоей жизни. Прощай.

Ты говорил, что жить тебе осталось недолго. Надеюсь, это правда».

Какой же я дурак!

Ведь я оставался одиночкой именно ради того, чтобы не испытывать ничего подобного.

Надо было следовать своим принципам до конца.

Я дошёл до моста около станции, сделал самолётик из записки Химэно и запустил его в сторону реки. Вода сверкала в лучах, отражённых от стеклянных небоскрёбов.

Я вытащил из конверта деньги, предназначавшиеся Химэно, и по одной купюре раздал их прохожим.

Люди реагировали по-разному. Кто-то окидывал меня подозрительным взглядом, кто-то благодарил с заискивающей улыбкой, кто-то вообще убегал. Кто-то твёрдо отказывался, кто-то требовал дать ещё.

Мияги не выдержала и схватила меня за рукав.

— Хватит уже, — сказала она,

— Я ведь ничего не нарушаю, — ответил я и стряхнул её руку.